Боже, за что мне все это?

Тяжело вздохнув, начинаю разглядывать цветы в вазе.

– Он из принципа не скажет. И тем более тебя точно к себе не подпустит.

Вдруг так обидно стало. До жути. Что происходит вообще? Чего они из Корнеева такого идола сделали? А дальше? Поклоняться ему начнут?

– Хватит так говорить, будто я какая-то блохастая и недостойна внимания вашего прекрасного принца. Вот возьму и заставлю его себя полюбить. Посмотрим тогда, что ты на это скажешь.

Вырвалось, конечно. Причем второй раз уже. Но подруга после моих слов прям замерла с открытым ртом.

– Ч-что?

– Ты не ослышалась. Был высокомерный мажор, а станет влюбленным зайчиком. Охмурю его – и дело в шляпе. Няшка Мирон, спокойный папа и свободная Василиса. Идеально!

Ой, мамочки. Что я несу, а?

Меня же никто за язык не тянет, но я все равно говорю и говорю. Как заткнуться?

– Подожди, еще раз и по буквам: ты серьезно хочешь охмурить Корнеева, чтобы твой батя успокоился и отстал от тебя? – поперхнувшись чаем, переспрашивает Гуляева. – Ты! И влюбить в себя Корнеева? Парня, который смотрит так, будто тебя не существует? Еще и орет! Прикалываешься, что ли?

– Не-а. Тогда отец точно успокоится. Мирону же он доверяет.

– Да он ошибается! Корнеев же только с виду такой хороший. На самом деле он зазнавшийся мажор, который считает, что солнце светит ради него одного. Девчонки толпой бегают за ним, а потом ревут громче, чем после неудачного перманента. Ты подумай, твоя затея того стоит?

– Я же в него влюбляться не собираюсь. Родители прилетят, посмотрят на надежного парня, который к тому же без ума от меня, и поймут, что им не стоит переживать.

– Прям без ума? Ты и правда в это веришь?

– Спорим?

Лея огляделась по сторонам, а затем злорадно прищурилась, протягивая мне руку.

– А давай. Кстати, можешь прямо сейчас начинать действовать.

В смысле? Мы и правда поспорили? На Мирона? Что со мной происходит последнее время? Хотелось, конечно, измениться, но не настолько же? Стоп! Почему я прямо сейчас должна что-то делать?

– У меня есть время. Надо сначала придумать…

Резко замолкаю, решив проследить за взглядом подруги.

Мне плохо. Кто-нибудь вызовет скорую? Кажется, у меня инфаркт. За стеклянной дверью стоял Корнеев, разговаривая по телефону.

– Чего застыла? – подруга игриво улыбалась, смотря на дверь. – От радости? Иди встречай будущего парня. Представь, как он обрадуется, когда тебя увидит.

О, да. Даже страшно представить его реакцию.

9. 8.

Стоило только Корнееву открыть дверь, как я тут же всем корпусом развернулась к окну, пытаясь себя успокоить, разглядывая газон. Какой зелененький. Воду точно для полива не жалеют. И наверное, стригут его часто. Ровненький такой. Ухоженный…

Боже, на что я надеюсь? Неужели и правда подумала, что смогу расслабиться в присутствии Мирона?

Так, а он меня заметил?

Может, нет, и тогда получается, что я зря паниковать начала? И вообще, он мог зайти, оглядеться, понять, что есть он не хочет, и свалить в другое место. Например, в библиотеку. Корнеев же должен уметь читать.

Медленно, будто на моей шее спит огромный питон, я поворачиваю голову.

Черт!

Ну почему именно в этот момент парень тоже решил осмотреться? Бум! И снова мы смотрим друг на друга так же, как и утром. М-да, даже надеяться не стоит, что Мирон рад меня видеть. Взгляд орла, который в кустах мышку увидел.

– Ой, да боже мой! – гаркает Гуляева. – Как дети малые. Корнеев, здорово! У нас место есть. Падай.

– Обойдусь, – бурчит он, демонстративно двигаясь в другую часть зала.

Подумаешь, какой важный! Обойдется он. Между прочим, не все присутствующие за нашим с Леей столом были бы рады его вторжению. Мне, например, не хотелось видеть его хмурую физиономию на соседнем стуле. А так и получилось бы. Судя по тому, как Гуляева резко кинула сумку на свой стул, она тоже не планировала делиться своей половиной стола с Мироном.