– Простите, Денис Михайлович, я опоздала по личным обстоятельствам...

– Да-да, мы наслышаны, – говорит преподаватель.

Быстро глазами я нахожу в аудитории Артура. Он не смотрит на меня, зато шепчется о чем-то весело с Максом.

– Не стоит верить слухам, что распространяют некоторые недалекие личности, – говорю я, стараясь охранять твердость, но голос уже дрожит, а в ответ тут же раздаются смех, свист и ироничное «ууу!» с последних рядов.

– Тишина! – рявкает Денис Михайлович, и группа кое-как притихает.

– Позвольте мне сесть на место, – прошу я. – Это не повторится.

– Вы прекрасно знаете правило, Мария: любое, даже самое незначительно опоздание на мою пару приравнивается к прогулу. Так что вы уже получили свой прогул в журнале посещений. Если угодно – садитесь, конечно. Или же просто идите погулять до конца пары. Возможно, свободное время пойдет вам на пользу: вам не помешает расчесаться и отутюжить рубашку... а то кажется, что ее жевали козы.

Снова хохот в аудитории.

Что?! Козы?! Что за отвратительное сравнение?!

Я что, и вправду так ужасно выгляжу?!

Как будто услышав мои мысли, Денис Михайлович кивает и снова водружает на нос очки, намереваясь продолжить пару – со мной или без меня.

– Но я... – начинаю в последней слабой попытке оправдаться, и тут откуда-то с задних рядов раздается притворный кашель и выкрик:

– Шлю! Ха! – после чего вся аудитория снова тонет в хохоте и свисте.

Я чувствую, как пунцовый стыд заливает мои щеки, а на глазах выступают слезы, быстро разворачиваюсь и бросаюсь прочь из аудитории.

Мне требуется полчаса, чтобы немного привести себя в порядок в женском туалете. Я тщательно умываюсь холодной водой, надеясь скрыть следы рыданий, расчесываюсь пальцами, полощу рот и выпрашиваю у кого-то из старшекурсников жвачку – зубную пасту и щетку с собой не ношу, простите, – а потом долго разглаживаю влажными ладонями рубашку. Проще было бы просто застегнуть джинсовку – но тогда будет слишком жарко, а у меня от волнения и отсутствия дезодоранта и так потеют подмышки и ладони.

Еще я успеваю написать сообщение маме, которая за последние полсуток оставила девятнадцать пропущенных и двадцать семь СМС.

«Доброе утро, мам, ночевала у Кати, прости, забыла предупредить, а потом меня моментально вырубило».

Ну что же, про вырубило – это даже правда.

Под конец пары по экономике я возвращаюсь к аудитории. Когда оттуда выходит Артур, я хватаю его за воротник и оттаскиваю в сторону, к стене. Друзья Артура посмеиваются, но мне нет до этого никакого дела.

– Что ты сделал со мной?! – рыкаю я ему в лицо.

– Только то, о чем ты просила, рыжая, – с усмешкой отвечает парень, по-привычке пряча руки в карманы. Я замахиваюсь, чтобы залепить ему пощечину, но он успевает перехватить мое запястье: – Не надо.

– Почему же?! – огрызаюсь я. – Разве ты заслужил что-то иное после того, как поступил со мной?!

– Я не причинял тебе физической боли, – говорит Артур.

– Думаешь, это достаточное оправдание?! – возмущаюсь я. Вообще-то, мне хочется добавить что-то еще, но тут к нам вдруг подходит Ника – ухоженная, пахнущая Диором девчонка, которая явно ухлестывает за Артуром, – берет его под локоть и тянет к компании:

– Забей на эту истеричку, идем отсюда...

Артур бросает на меня последний взгляд и уходит, а я остаюсь стоять у стены со сжатыми в приступе гнева кулаками, пока со всех сторон на меня смотрят любопытные смеющиеся глаза.

3. НИКА. 3 глава

– Вот поступишь на журналистику, Никки, – и будешь купаться во всеобщей любви и уважении, – говорили мне родители накануне школьного последнего звонка, когда полный веселья и безумия одиннадцатый класс только-только закончился, а впереди маячили единый государственный экзамен (математика, русский, английский и ненавистная литература) и вступительный творческий в университет.