– У храма.

– Ты давала деньги старушке у храма? – переспросил я.

– Да, – кивнула рыжая, и ее голос снова показался мне очень трезвым, но лишь на мгновение, потому что уже через секунду она добавила: – Боль танцует во мне танго. На углях.

– Мда, – я покачал головой, с высоты своего опыта (сам я почти никогда не употреблял, наркотики – то еще говно, но мои друзья часто баловались, и я много раз видел их во время приходов и то, как они описывали реальные события, находясь при этом в наркотическом бреду) прекрасно понимая, что она говорит правду.

Кажется, она не пыталась продать свою невинность.

И уж точно не покупала место.

Все это – только мерзкие слухи.

Но кто же их распустил и зачем?

7. 7 глава

Время тянулось бесконечно. Все часы мира как будто остановились, сосредоточив все мое внимание на одном-единственном человеке. Целый вечер и целая ночь наедине с накачанной наркотиками девчонкой...

Временами мне казалось, что я просто ебнусь и сам вышвырну ее в окно. Ведь чем дальше – тем сильнее этот незнакомый мне, но чертовски забористый препарат всасывался в кровь рыжей, и тем больший бред она несла. И если поначалу еще можно было как-то понять ее и каким-то образом расшифровать изящно завуалированные высказывания (особенно при наличии опыта общения с теми, кто балуется наркотиками), то еще через полчаса она начала говорить что-то совсем уж невменяемое: про зеркальные лабиринты, выбрасывающихся на сушу китов и отрубленные летающие головы. Последнее меня особенно впечатлило: в конце концов, даже в затуманенном веществами мозгу это должно было откуда-то взяться. Но откуда – загадка.

Ларина совершила еще одну попытку выйти из окна: мне пришлось ловить ее, причем в процессе мы чуть не снесли к чертям собачьим карниз и точно снесли цветочный горшок, который мать пару недель тому назад поставила на подоконник под предлогом того, что растение будет очищать воздух. Ну а мне пришлось очищать от растения пол. Перед этим я усадил рыжую обратно на постель и прицепил ее запястье к спинке кровати с помощью секс-наручников. Фиксировать ими суицидально настроенных наркоманок мне еще не приходилось.

Хотя, про суицидально настроенных – это я зря, наверное. Ларина не собиралась умирать – напротив, хотела полетать. И ее забитый наркотиками разум не осознавал, что полетать тут можно только вниз башкой в кусты. Да и убиться вряд ли – всего лишь второй этаж, а под окнами – клумбы с цветами.

Но грохот мы все равно устроили знатный, конечно. Даже Тимур вышел из своей комнаты и мрачно уточнил:

– Все живы, блять?

– Просто развлекаемся, – отмахнулся я.

– Заметно, – огрызнулся брат и хлопнул дверью.

Немного поспать получилось только под утро – когда уснула сама Ларина. Точнее сказать – выключилась, словно и не болтала и не кружила по комнате всего тридцать секунд назад бешеным электровеником. Тогда я, благодаря небеса и всех богов, сотворивших наконец это чудо, поставил будильник на самый тихий режим, чтобы не разбудить ее потом, и осторожно прикорнул прямо рядом с девчонкой на постели... хотя бы на пару часов.

Когда пришло время ехать в университет, я осторожно поднялся, бесшумно собрал рюкзак, потом так же осторожно раздел спящую девчонку – полностью, даже трусики снял, стараясь не залипать на соблазнительные девичьи формы и после разбросав ее шмотки по всему полу, – и вышел из спальни, прикрывая за собой дверь...

При этом не было важно, чтобы Ларина если не проснулась окончательно – то хотя бы понемногу начала приходить в себя. Поэтому, устроившись на водительском сидении своего автомобиля, я тут же громко врубил музыку – ту же самую, что играла вчера вечером, пока мы ехали ко мне домой. Рыжая под нее уснула – а теперь пусть под нее и просыпается. Окно-то в спальне настежь открыто. Затем я быстро завел тачку и выехал с участка.