Они все неслись к огромному серебряному дворцу, одному из крупнейших и самых величественных чертогов Сальвана. И когда Монго уже гикал, предвкушая, как его безумный грозовой табун размечет эту громадину… перед ним явилась прекрасная русоволосая дева в охотничьем костюме.

– СТОЙ! – громогласно крикнула она.

И кони замерли.

Их гривы и хвосты утрачивали облачность, они снова становились просто конями. Богиня Вената гневно взглянула на хохочущего Монго и спросила:

– Кто выпустил моих коней?!

– Это было необходимо, – весело сказал ей Монго. – Они очень хотели какать.

– Это сальванские кони! Они не какают!

– Тогда у меня нет объяснений их тупому поведению.

К ним подоспели несколько алайсиаг, старший конюший, еще какие-то небожители. Все они наперебой принялись жаловаться богине на гадкого конюха-обезьяну, который шалости ради устроил погром.

Действительно, отсюда и до самых конюшен Сальван утратил свою дивную гармонию. На целые сотни вспашек облацы потрепались, исковеркались. Словно деревня, по которой пробежался гигантский бегемот… или несметное множество обезьян.

Монго невольно хихикнул.

– Ты еще и смеешься, дерзкий?! – насупила брови Вената.

– О несравненная, я ему говорил, я его предупреждал!.. – сразу стал ябедничать старший конюший.

– Артемида, не спускай ему такого! – крикнула одна из алайсиаг. – Нарежь ремней из его спины!

Ремней из спины Монго не нарезали. Честно говоря, он уже понадеялся, что будет хорошая драка, и приготовился всыпать как следует зазнавшимся небожителям… но этого не случилось. Вената лишь посмотрела на него и молвила:

– Мой отец бы сказал, что мне не на что гневаться. Всякое существо следует своей природе. Коню свойственно бегать и скакать, а обезьяне – веселиться и задирать других. Но моим конюшим ты больше не будешь, Монго.

Так царь Симардара снова оказался у подножия трона Космодана. Бриллиантовый Император тяжко вздохнул, глядя на него.

– Ты дал мне слишком мелкую должность! – обвинил его Монго. – Она меня недостойна, ты хотел надо мной посмеяться!

– Я поставил тебя работать с лучшими из тварных созданий – лошадьми, – устало сказал Космодан. – Но если ты считаешь, что достоин большего – изволь, я дам тебе чин повыше. Да будет услышано небом и землей, что Монго получает чин Почетного Стража Чудо-Сада.

Это прозвучало очень красиво. Достойно великого мудреца. Монго остался доволен – и был доволен, пока не узнал, каковы его новые обязанности.

Никаких. Он должен был просто находиться в саду и следить, чтобы никто не крал плодов. Но их и так никто не крал. В Сальване не было возмутителей спокойствия, кроме самого Монго.

Так что Монго стал лопать плоды сам. Он же Почетный Страж – так что ему можно.

Чудо-Сад оказался одной из главных диковин Сальвана и одним из главных его сокровищ. Тут росли самые удивительные фрукты, какие только можно вообразить. Все обладали каким-то волшебством, все чем-то одаряли.

Тут была яблоня великого знания. Была вишня истинной любви. Груша вечного здоровья. Гранат плодородия. Виноград счастья. Физалис гармонии. Кедр силы. Каждый бог посадил в Чудо-Саду по одному дереву, так что всего их было двадцать пять… нет, вообще-то, больше. Наверное, некоторые сажали по два.

– О, фундук удачи, – сорвал орешек Монго. – Хе, прелый. Неудачно!

Он выкинул орех сквозь облаце и подлетел к самому большому, развесистому и важному дереву.

Персик бессмертия. Дерево, что посадил сам Космодан, Бриллиантовый Император. Монго уже был бессмертен, но все равно с удовольствием слопал несколько плодов.