Ядко поискал в шерсти, задумчиво вывернул губы и убрал ятаган в ножны. Его гнев сошел так же быстро, как и нахлынул.
– Но если мы его просто прогоним, он может снова вернуться с кучей диких обезьян, – показал Зумбуг.
– Монго, пожалуйста, не возвращайся больше, – сделал добрый жест Ия. – Мы не станем наказывать тебя, если ты обещаешь больше никогда не возвращаться.
– А если вернешься – казним, – пообещал Ядко.
– Что ж, тогда мне придется пообещать, – легко согласился Монго.
В этот раз его провожали всем городком. До самой околицы проводили – убедиться, что правда ушел. Два корилланга вообще топали следом еще пару часов. Только когда вдали показались дымки, Монго подтолкнули в спину и сказали, чтобы шел туда, к людям. Там торговый пост Парифатской империи… тех земель, которые все еще носят это гордое название.
Официально считается, что человеческому императору принадлежит вся Шахалия. Но на самом деле – едва ли ее четверть, большой полуостров на северо-востоке. Западнее и южнее – сначала Симардар, а потом вообще дикие джунгли, в которых никто не живет.
Когда Монго уходил в прошлый раз, то шел на запад, в эти самые джунгли. Теперь он двинулся на восток. Уже предвкушал, как будет веселиться в огромных городах людей, как приветливо встретят его эти двурукие, как обрадуются человеческие девицы. Они, конечно, страшненькие, плосколицые и без волос, но если привыкнуть – пойдет.
Но первый город его разочаровал. Он оказался даже меньше убогого Херазо, чуть побольше какой-нибудь деревушки. Может, пара тысяч жителей, и все собраны внутри стен. Монго не знал, что люди так кучкуются, теснятся на узеньких улицах – и это его разочаровало.
В самом центре стояли старые дома, из мрамора и кристалла. Те, что возвели во времена Старой Империи. Но без подпитки их магия за сотню лет истощилась, прекрасные здания таяли и расплывались, все больше походя на обычные скалы, уродливые каменные клыки. Некоторые продолжали в них ютиться, но это становилось все опаснее, так что вокруг громоздились убогие хибары. Люди растеряли все волшебство и теперь учились строить без него.
Симы тут тоже жили – торговцы, наемники и отщепенцы вроде самого Монго. Но слухи о возмутителе спокойствия уже дошли и до них, так что Монго встретили плохо.
Ему хватило двух дней, чтобы настроить против себя весь городок. Монго и здесь вовсю шалил, проказничал и веселил народ – но здесь его не считали чудесным ребенком, носителем признаков всех каст. Сородичи его сторонились, а люди вообще плохо различали ему подобных, мня кориллангов просто крупными чимпами, орангов – рыжими чимпами, а хибениев – мелкими тощими чимпами.
Глупые люди.
Так что Монго быстро пошел дальше, в глубь империи. Ему хотелось добраться до Ровена, знаменитой даже в Симардаре столицы. Единственном городе, в котором, говорят, еще осталось волшебство.
– Даже слушать тяжело, – вздохнул Дегатти. – Всего за сто лет до этого вся планета была Парифатской империей. С развитой магией, с чудесами на каждом шагу… Они победили Паргорон, они летали к звездам…
– А потом они уничтожили сами себя и многие века жили на руинах, – закончил Янгфанхофен.
Дегатти вздохнул еще тяжелее.
Странствия Монго были долгими, и рассказывать о них можно часами. По мере того, как он удалялся от Симардара, ему все чаще удивлялись, все чаще не понимали, кто он вообще такой. В Старой Империи было много народов, и жили они вперемешку, но после Апофеоза они сразу стали делиться на группы, объединяться с себе подобными, создавать маленькие королевства и княжества.