Где были мои глаза, когда я выходила замуж за Гошку? Наверное, дело в том, что после кончины мамы я чувствовала себя одиноко. Вот и поверила первому встречному. Его же во мне привлекла оставшаяся мне от мамы небольшая квартирка. У него-то не было своего жилья. Поженившись, мы продали мою жилплощадь – это и стало первым взносом в ипотеку.

Во мне поднялась волна дикой ненависти к обманщику и изменщику.

Интересно, в этом мире он такой же подлец, как и в моем?

Грегори откинул со лба прядь рыжеватых волос и напыщенно сказал:

– Что вы натворили, сударыня Лэверти? К счастью, я не присутствовал и не стал свидетелем вашего демарша, однако мне о нем донесли. К тому же, мне рассказали о том, что вы были замечены в обществе леди Трисии Бренлис. Сказать, что я разозлен – это ничего не сказать!

– А что я, собственно, натворила такого ужасного… – я запнулась, но память услужливо подсказала его титул. – Баронет Педер? И что такого плохого в обществе Трисии Бренлис?

Баронет Грегори Педер? Господи, ну и имечко у него тут!

Это что же это, я, если выйду за него замуж, то стану леди Катажиной Педер?!

Ну уж нет, ни за какие коврижки не повторю этой ошибки!

– По-моему, мы уже с вами все обговорили, леди Катажина, – Грегори закатил глаза. – Наш брак, в котором вы так заинтересованы, возможен лишь только в случае беспрекословного выполнения вами списка моих требований к вашему поведению, туалету и прочему. И ваше поведение – прямое нарушение этого списка. Как вы, может, помните, одним из пунктов там было про подобающее скромное поведение моей невесты, а в будущем, жены. А еще про общение только с узким кругом названных мною лиц, в кой не входит леди Бренлис.

Да что не так с Трисией? По-моему, очень симпатичная девушка – самая нормальная из всех присутствующих.

Я хотела переспросить, но баронет Педер не дал мне вставить и слова: долдонил и долдонил про нормы поведения леди в светском обществе. У Гошки, если честно, присутствовала доля занудства. Но баронет Педер дал ему в этом сто очков вперед.

– Для моей будущей супруги существует всего лишь пятьдесят правил, и они просты, как день. Я повторял их вам неоднократно, – высокопарно заявил Грегори. – И вы, Катиж, уверили меня в том, что будете их чтить и подчиняться им. Если так сложно запомнить, то я пришлю вам мой список в письме, и вынужден буду проверить – запомнили ли вы их досконально.

– Можете не трудится со своим списком, баронет Педер, – без церемоний перебила я. – Ни о какой свадьбе и речи быть не может! Я не связала бы себя с вами узами брака даже, если мы с вами остались последними людьми на планете, и это необходимо было для продолжения рода. Передайте мои искренние соболезнования леди, которая станет вашей избранницей. Ее ждет тяжелая доля.

Это было смешно и, не скрою, очень приятно – наблюдать, как вытягивается самоуверенное лицо Грегори.

– Я вас не понимаю, леди Лэверти. Вы ясно дали понять, что испытываете ко мне особенные чувства. Да что уж там говорить, вы были от меня без ума!

И в этого пафосного индюка я была без памяти влюблена? В обоих мирах – и в своем и в этом?!

– Вы заблуждались, баронет, – мстительно улыбнулась я. – Вы правы лишь в одном: от вашего занудства действительно можно лишиться ума!

– Вы не в себе, Катиж, – злобно сказал Грегори. – Ударились головой и окончательно потеряли разум! Вы заучите мой список правил наизусть, и будете вести себя, как приличествует моей невесте. В противном случае ваша лавчонка лишится поставок навоза с моей фермы.

Угроза была настолько серьезной, что вызвала у меня смех, на который обернулись все окружающие.