- Просила, но это слишком тяжело. Все здесь давит… - поморщившись, оглядывает она рамки с фотографиями.

- Знаю, Настюш, но хотя бы на одну ночь давай попробуем? Я ужасно соскучился по твоей улыбке, хочу снова ее увидеть.

Она прикусывает губу, и, помедлив, все же едва заметно улыбается сквозь слезы.

- Хорошо. Давай попробуем.

Сделав последнюю затяжку, выдыхаю с облегчением и тушу сигарету.

- Пойдём, оденем тебя, - киваю в сторону спальни. Правда, как только заходим в неё, понимаю, что надо было просто вынести вещи.

У Настьки такое выражение лица делается при виде нашей с Ларкой кровати, словно та виновата во всех её бедах.

Едва сдерживаю крутящийся на языке мат. Чувство, будто по минному полю шагаю, и честно, это начинает понемногу заёб*вать. Не привык я танцевать вокруг бабы и её тонкой душевной организации танцы с бубном. Но кого это волнует? Явно не того приколиста, что «наградил» меня чувствами к «цветочку аленькому», на который разве что только любоваться, не то, что в любовницы брать. Я бы, конечно, мог ее встряхнуть. Сказать, что лучше бы она такое лицо делала, когда я её вылизывал на столе, за которым будет обедать моя семья. Но смотрю в её заплаканные глазенки, и щемить начинает от этого потерянного взгляда.

Ну, куда её ещё встряхивать? И так наломал дров дальше некуда. В конце концов, всё она понимает, просто не справляется. И моя задача не усугубить её чувство вины, а наоборот притушить, если я хочу получить свою гребанную сказку.

В общем, самое время подыскать бубны и научится отплясывать. Чую, с Настенькой я такие па разучу, что всем этим п*дорам в лосинах и не снилось.

Усмехнувшись своим мыслям, открываю дверь в гардеробную и приглашающим жестом указываю на ряды шкафов.

- Выбирай.

- Ни фига себе! – присвистывает Настена, проходя внутрь. – Да вы – шмотошник, Сергей Эльдарович!

Я хмыкаю. Ну, наконец-то, начала приходить в себя.

- Это ещё ерунда, - цепляюсь за тему, чтобы окончательно вывести Сластенку из загруза. - Вот лет десять назад, когда у меня только – только деньги дурОм пошли, я вообще два раза не надевал ни рубашки, ни носки, ни трусы. Сразу выкидывал. А это, на минуточку, был все тот же люкс от пятисот баксов и выше.

- О, Господи! Надеюсь, ты не внёс свою лепту в байки про «новых русских» и их золотые унитазы?!

- Увы, Настюш, моя жопа на меньшее была не согласна, - развожу руками, едва сдерживая смех, когда она округляет глазищи.

- Ну, ты же шутишь, да? – уточняет с улыбкой.

- А ты как думаешь? – дразню её и подхожу к шкафу.

Мне тоже не помешает переодеться. Настькины потирушки об мой член живописно, конечно, смотрятся белыми разводами, но сводят на «нет» все мои попытки закосить под благородного принца.

- Не знаю. От тебя можно ожидать, чего угодно. Не удивлюсь, если ты все-таки заказал его ради прикола, - пожимает она плечами и достаёт мою черную толстовку с вышитой на груди оскалившейся мордой тигра. Я переодеваю штаны.

- Это что, они? – неожиданно восклицает Настька, в очередной раз уставившись на мой пах, как на восьмое чудо света.

- Они? Ты про отлитые по спецзаказу? – уточняю шутливо, отчего Настька становится одного цвета с моими трусами.

- Нет, Сергей Эльдарович, это я про ваши легендарные, красные брифы, сразившие меня в первую встречу наповал, - не взирая на смущение, отзывается она с ехидной улыбочкой.

- Да? А я думал, тебя сразило их содержимое.

- Не хочу разочаровывать, но мне тогда не с чем было сравнивать, чтобы настолько впечатлиться.

- А сейчас типа есть с чем? – интересуюсь со снисходительным смешком, на что в ответ она неопределенно пожимает плечиком и с сосредоточенным видом начинает выбирать штаны.