— Я их сжег!

Казалось, пол под ногами рухнул.

— Ты их что? — прошептала я.

9. Глава 8 - Где-то там, на противоположном полюсе

СЕВЕР

— Ты их что? — едва не поперхнувшись, переспросил я.

Макс громко расхохотался. Подошел к холодильнику, достал бутылку воды и налил в стакан из-под виски. Компенсировал. Все были в курсе, он в строгой завязке, но привычка — вторая натура.

К тому же я знал, его поламывало. Точно также, как и то, что под матрасом у него заначка — Апероль, перелитый в бутылку из-под колы. Пока он отвернулся, я засунул руку под кровать и нащупал ее, приклеенную скотчем к раме.

— Вот же хитрожопый ублюдок, — ухмыльнулся я, отлепив находку и перебросив Тону. «Вылей, когда мелкий уйдет» — произнес лишь губами. В голове еще гремели слова Лесниченко старшего. Свидетелем которым я быть не хотел, но вынужденно стал.

«Тебе восемнадцать лет, а ты ведешь себя как избалованный сопляк. Я в твоем возрасте уже по пятнадцать часов вкалывал!»

Это случилось аккурат после того, как Макс разбил его машину в дребезги пьяный.

Сказать, что подобная выволочка на моей памяти была первой — глубоко соврать. В заведении, где средний доход родителей учащихся превышает семизначные суммы, обнаглевшие, ничего не желающие в своей жизни менять отпрыски были делом настолько обыденным, что отчитывай его отец посреди кафетерия с рупором в руках, никто бы даже голову не повернул.
Скучно.
Многократно пройдено. Прожито. Переварено.

«Если не возьмешься за ум, отправлю в армию. Там уж точно из тебя дурь выбьют!»

Макс в ответ закатил глаза.

Все знали, слова эти — пустые угрозы. Признать публично, что ты не справился с воспитанием собственных детей в наших кругах равноценно пуле в голову. Ведь, если ты свою семью удержать в узде не в состоянии, что говорить про бизнес.

Но, когда аргументы кончались, оставался только шантаж.
«Я заберу твою машину».
«И кредитку».
А вот это уже могло возыметь эффект.

Случилось, что именно в тот день, я так «удачно» проходил мимо, где Шпиц — наш директор метр шестьдесят ростом, за что и получил кличку — клятвенно уверял Лесниченко старшего, что за воспитание его сына возьмутся с утроенной строгостью.

И тут я подумал, что мог бы повернуть ситуацию в свою сторону. Отец Макса обладал большим влиянием, к тому же поддержка администрации мне была как воздух необходима. Что говорить, Шпиц всегда шел на встречу, а дел я мутил немало.

Подумаешь, ещё один избалованный пацан. И не из таких дурь выбивали.
И я «подоспел» как раз вовремя, дав директору себя «поймать». В буквальном смысле.

Он схватил меня за локоть, чтобы представить отцу Макса лично, скорее всего про себя выдохнув, что избавился от обузы.

Только спустя сутки, я понял, в каком угаре надо было быть, чтобы согласиться, потому что в тот же вечер Макс переехал в нашу с Тоном комнату.

Черт!

Да, иногда и у меня случаются промахи.

— Виктор, зато у вас будут самые большие апартаменты в академии, — распинался Шпиц.

К черту апартаменты!
Потому что никакая хата не могла перевесить ставший теперь постоянным бардак, дурацкие шутки, вечеринки у бассейна (я так и не разрешил), пение по утрам, а еще нескончаемую головную боль и вселенский треп, который ничем не заткнешь.

Вот прямо как сейчас, когда он, выдавая по сто слов в минуту, рассказывал о вкладе в наше «общее» дело. Да и это тоже.
Никому. Не позволяется. Лезть. В мои. Дела.
Но об этом мы потолкуем позже.

— Больной что ли? — не отрывая взгляда от телефона пробурчал Тон.

— Сама нарывалась. Я несколько раз предупредил ее о форме.