Вот интересно: Максим для чего так сделала? Ей-то что за выгода подставляться? Свалила бы всё на меня, и отец продолжал думать обо мне нехорошо. Нет, здесь что-то не так. Эта мажорка не из тех, кто испытывает искренние порывы филантропии. Мизантроп она самый настоящий, использует людей, как ей нравится.

– Привет, Саша! – вдруг слышу я знакомый до боли голос. Поднимаю глаза и чувствую, как сердце начинает яростно биться в грудную клетку. Мажорка! Собственной персоной! Она вышла… нет, он выскочила, мне показалось, как чёрт из табакерки, из комнаты отдыха, расположенной позади отцовского кабинета. Я там был однажды – напоминает крошечную трёхкомнатную квартиру: есть санузел с душевой кабинкой, унитазом и раковиной, гостиная с маленькой кухней и спальня, где диван и шкаф.

– П-п-привет, – заикаясь от волнения, отвечаю я. Неужели она слышала наш с отцом разговор?! Это ужасно!

8. Глава 8

– Саша, – официальным и доброжелательным тоном говорит мой отец. – Хочу тебе представить. Моя… – он заминается на пару секунд, чтобы дать точное определение, и я понимаю, насколько ему непросто это сделать. – Моя партнер по бизнесу, Максимилиана. Или можно Максим. Я знаю, что вы уже знакомы, но… так полагается. Знак вежливости, в общем.

Отец смущён, и для меня видеть его таким удивительно. Он же богатый и влиятельный, а тут вдруг испытывает такую эмоцию. Очень интересно! Только даже если спросить, почему такое, он не ответит. Всегда был человеком скрытным.

– Да, мы уже знакомы, – насмешливо говорит мажорка. – Имели, так сказать, удовольствие, – последнее слово она произносит так глубокомысленно, что я невольно смотрю на отца: неужели он подумает, будто у меня с этой девчонкой может что-то быть?! Но тот лишь улыбается. Кажется, саркастическая манера выражаться его любовницы отцу хорошо знакома, и он даже её приветствует, иначе бы стал серьезен, как обычно.

– В присутствии Максим хочу тебе сказать, Саша. Твое поведение, конечно, было вчера неправильным. Но моя… партнер объяснила это твоим волнением. Что ж, могу понять, когда меня однажды пригласили на подобное мероприятие, я тоже показал себя не с самой лучшей стороны.

– Это когда? – спрашивает мажорка, без приглашения усаживаясь рядом. Причем она в наглую забралась на длинный стол, за которым отец совещания проводит, и теперь вальяжно на нем восседала, свесив ноги и болтая ими в воздухе, как шаловливая девочка на качелях. Она была в этот момент такая… инфантильная и неуважительная, но в то же время милая и забавная, что я с трудом сдержал улыбку.

– А это было… – начал было отец, но тут зашла Маргарита Петровна с подносом. Она принесла три чашки (ага, заранее знала, что нас тут больше!), чайник, вазочку с конфетами и печеньем, молочник, сахарницу, ложечки. Всё это аккуратно расставила и ушла.

Когда дверь за ней закрылась, отец сказал:

– Угощайтесь, молодые люди, – и сам первый налил себе чашку. Положил туда заварочный пакетик и стал его макать, насыщая кипяток вкусом, цветом и ароматом. По кабинету разнесся запах жасмина – он напомнил детство, поскольку папа всегда любил именно такой чай, и приучил меня к нему с детства. Я с удовольствием повторил процесс заваривания и принялся отпивать горячий напиток. Ну, а мажорка спрыгнула со стола, вытащила шоколадную конфету, отправила в рот и, разжевывая, забралась обратно на мебель. «Обезьянка», – подумал я о ней.

– Так вот, я тебя, Саша, понимаю, потому что когда твоему дяде Артёму исполнилось сорок пять, а мне тогда было… да, тридцать три, он на дюжину лет старше, так вот, я пришел в ресторан после переговоров, которые длились почти сутки. Партнеры были японские, ужасно дотошные. В каждую дырку заглядывали, каждый болтик измеряли, пока не удостоверились в том, что всё в порядке, и можно платить. В общем, я был страшно уставший и голодный. Ну, и пока ждал своей очереди выступать, изрядно…