- Онежа Алексеевна. В декабре надо будет внести оплату на следующее полугодие, если вы конечно оставляете отца. - Лечащий врач папы складывает пальцы в замок и смотрит в глаза.

- А почему ничего не меняется. Вроде прописаны какие-то процедуры. Но я не вижу результата.

- У вашего отца сложный диагноз. Чудо, что он вообще жив. Поэтому мы ничего не можем гарантировать. Можете забрать, но ему нужен постоянный уход.

Знаю я и понимаю все, поэтому надо бросать попытки наказать того водителя и не тратить деньги на бестолкового юриста.

- А можно какую-то рассрочку?

- Нет, предоплата за полгода. Вот сумма.

Протягивает мне документы и становится плохо.

- Было же меньше.

- Инфляция.

Надо будет кредит брать, чтобы оставить папу тут еще на полгода.

- Когда я должна оплатить?

- До двадцатого декабря переведите на счет, - спокойно так отвечает, как будто я миллионер.

Эта новость подставляет очередную подножку. И выход один.

Надо съездить в банк и узнать, какой я могу взять кредит. Потом надо будет заехать в прокуратуру и забрать чёртово заявление. Я уже поняла, что ничего не добьюсь, а если добьюсь, то могу пострадать сама или Катя. Этим я рисковать не могу.

Жду, когда Катя переоденется. Такая самостоятельная уже. Все хочет делать сама. И это ее мое молчание все больше смахивает на какую-то игру.

Поправляю гольф и, поцеловав в щеку, подаю ей зайчика и отпускаю в группу.

- Онежа Алексеевна, - меня задерживает воспитательница, - сегодня будет осмотр детей в саду. Возможно, Кате порекомендуют специализированный сад.

- Катя - обычный ребенок, ей не нужен никакой специализированный сад. Вы понимаете, что ей надо слышать речь постоянно, а не ходить в группу, где дети не говорят. Она обязательно заговорит. Обследование показало, что физиологически с ней все в порядке.

- Это будет решать комиссия. Вы не понимаете как ей? Все рассказывают стихи, отвечают на вопросы, а она молчит постоянно.

Я оставлю ее комментарий без ответа. Кто бы сказал, как лучше…

В раздевалке появляются другие родители, и я не хочу обсуждать Катю при всех.

Возвращаюсь домой, чтобы собрать документы, но все планы ломает Аня, которая звонит и радует тем, что второй продавец заболела и мне надо выйти на работу. Вот тебе и переделала все. Но отчасти я даже рада. Пару дней ничего не решат, зато я еще раз все взвешу.

Ко времени начала работы собираюсь и иду в магазин. Цветы грустят, листья не блестят.

Фикус с одной стороны сбросил листья. Значит, вчера Лика, второй продавец, открывала окно и подморозила его. Пыль на листьях не протирала, как и стекла.

Конечно, после меня порядок, но за день-то все теряет товарный вид. Пусть бы в ее смену пришла Элла Геннадьевна. Так нет, везет только мне.

Зря я об этом подумала… Пусть лучше… Даже не знаю, что лучше, чем пришла бы Стервэля. Может, забыла про меня? Отметили там с Егором день рождения хорошо. Может, он за меня словечко замолвил? Какой я ответственный и примерный работник.

Хотя, судя по тому, что звонил в субботу ночью мне, с ней он не был. Эта мысль радует, хотя я понимаю, что он мог быть с ней все воскресенье. Не объявлялся же. Вчера ему уже не хотелось со мной говорить и обсуждать, насколько он мне нравится.

А может, я подменяю понятия?! Не он нравится, а то, что хотя бы кто-то из мужчин может мне помочь и кого я могу попросить о помощи. Кто не стесняется попросить ее у меня, показывая не свою силу и независимость, а принимая заботу.

Как назло сразу с утра образовывается очередь из клиентов на букеты. В понедельник утром! Что там праздновать-то?! Когда заканчиваю с букетами, приступаю к уборке.