Людмила ставит перед ней тарелку с яичницей. Точно такую же, как и у меня. Одинаковые. Перевожу взгляд на Людмилу. Улыбается как-то подозрительно, но ничего не говорит. Не будет же мать травить своего ребенка?

— Плиятного аппетита! — радостно восклицает девочка и бесстрашно отправляет в рот кусок яичницы.

— Приятного аппетита. — Я улыбаюсь и сглатываю слюну. Есть хочется зверски.

— А почему ты не ешь? — Нюша недовольно хмурится. — Невкусно?

— Ем. Уже ем, — нервно сглатываю, отправляю в рот вилку и зажмуриваюсь. Медленно жую, но ничего не происходит. Ничего не взрывается у меня во рту.

— Ну как? — хмыкает Людмила.

— Очень вкусно, — расплываюсь в улыбке. — Спасибо, дорогая.

— На здоровье. Чай или кофе?

— Кофе.

Что-то тут явно не так. Людмила уж больно покладистая. Может, конечно, свою вину чувствует за мою амнезию, но что-то верится в это с большим трудом. Судя по ее взгляду, добила бы, и рука бы не дрогнула.

— Мам, я наелась, — сообщает Нюша. Смотрю в ее тарелку и хмурюсь — ничего не изменилось.

— Ты же не съела ничего, — перевожу взгляд на девочку.

— Я больше не хочу, — вздергивает подбородок и складывает руки на груди.

Людмила лишь огорченно вздыхает и забирает тарелку. Но я перехватываю ее руку.

— Не, так не пойдет. Мне Дед Мороз передал подарок для Татьяны, но если она так плохо кушает, то придется отправить его обратно, — сочиняю на ходу.

— Какой подалок? — переспрашивает Нюша и любопытно прищуривается.

— Вкусный, — хмыкаю я и откидываюсь на спинку стула. — Но ты же не доела…

— А я доем, — отнимает обратно тарелку и берет в руки вилку.

Мы с Людмилой переглядываемся, мне кажется, она одаривает меня благодарной улыбкой, а я чувствую себя героем и внутренне расцветаю. Как пацан, ей-богу.

Головная боль немного утихает, но совсем не проходит. Мне бы подремать пару часов, чтобы прийти в себя и набраться сил. Но что-то я не уверен, что постелят мне не на лестничной клетке, поэтому плетусь в гостиную, где стоит елка и Нюша ждет подарок.

В этот раз не рискую искушать судьбу и беру сумку на колени. На самом дне лежит сладкий подарок, но замороченный. Продавец в детском магазине мне пообещала, что ни одна конфета не достанется ребенку легко и просто. Достаю и вручаю малышке. Визжит от радости и кидается мне на шею.

— Папочка, спасибо! — теряюсь от неожиданности, но все же обнимаю девочку в ответ.

— На здоровье.

— А елку починишь? — заговорщически шепчет мне на ухо.

— А что с ней?

— Не голит. — Нюша разводит руки в стороны и смотрит на меня с такой тоской, что можно отдать все на свете, лишь бы исполнить желание.

— Не горит — это плохо, — вздыхаю я, только вот электрик из меня так себе. Как, в общем-то, и мастер. Но я же не могу вызвать специально обученного человека.

— Инструменты нести? — с сарказмом спрашивает Людмила. Вот она точно решила добить меня. Не так, так эдак. Но раз уж назвался груздем, придется исполнять.

— Неси.

***

Аккуратно снимаю гирлянду и, чтобы не запуталась, раскладываю на полу. Ничего в ней нет выдающегося, тонкий провод с множеством мелких лампочек. Проще не маяться дурью, а выкинуть и купить новую. Но кто я такой, чтобы хозяйничать в чужом доме? Вдруг она дорога моей «супруге» как память?

Делать нечего, втыкаю вилку в розетку. Не горит. Чуда не свершилось, а жаль. Выдергиваю и раздраженно отшвыриваю в сторону. Что ж с тобой делать-то? Погуглить было бы идеально. Но как я своим «яблоком» навороченным светить-то буду? «Жена» сразу спалит, что не такой уж я и беспамятный, и выставит за дверь. Нет, тут надо как-то тонко.