А тут дети с лицами мини-деспотов заявляют, что я беспомощный. Без магии. Магии, Карл!

– Ну что, ты согласен, Ивэнь? – внезапно спросил Теон. – Будешь нашим нянем?

– Уговорили, – согласился я. – По рукам!

– По каким рукам? – переспросил парень, с подозрением щуря раскосые глаза.

– Ну как… – Я поднял ладонь, демонстрируя старый добрый жест, который символизировал простую сделку. – Дай пять.

Все четверо уставились на мою руку и недоверчиво переглянулись.

– Чего дать? – уточнил Сём, наклонив голову набок.

– Слушай, а он точно не «тогось»? – шёпотом спросила Юми у братьев. – Может, всё-таки лучше другого подыщем?

Я вздохнул. Что это за деревня такая отсталая, если дети не знают обычных жестов?

– Пять. Ладонью! – объяснил я, делая демонстративное движение. – У нас так принято – на удачу.

– А зачем кому-то даватьпять? У тебя уже пять пальцев! Больше не нужно. Неужели ты шестой хочешь? – с лёгким изумлением спросила девочка, широко распахнув глазищи.

Так, ясно. Я оказался где-то ну очень далеко. Вздохнул и убрал руку.

– Я согласен быть вашем нянем. Но ненадолго.

– Отлично! Тогда повторяй за мной, – вдруг воодушевился Теон. Все четверо детей выпрямились, словно офицеры на строевом смотре. – Я, Ивэнь, торжественно клянусь быть нашим нянем…

– Я, Иван, торжественно клянусь быть вашим нянем… – послушно повторил.

– Не сбегать с нашего острова…

– Не сбегать с вашего острова.

– Развлекать нас целыми днями.

– Организовывать вам досуг.

– Готовить вкусную еду, если Аянэ вдруг заболеет.

– Не дать вам умереть с голоду.

– Любить нас как своих собственных детей…

– Надрать вам уши, как собственным детям, в случае проказ.

Кажется, повторение клятвы шло не совсем так, как они задумывали. Детишки взволнованно переглянулись, но продолжили:

– Не обижать нашу маму ни словом, ни делом, ни взглядом.

– Не обижать вашу маму ни словом, ни делом, ни взглядом.

Я решительно поднялся с песка и в полной тишине отряхнулся. Дети молча переглядывались, очевидно решая, пойдёт им такая клятва или не очень. На кислых минах было написано явное неудовольствие. Наконец Юми первой нарушила тишину:

– Ладно, маму он обижать не будет, а остальное – переживём!

Иван

Шутки шутками, но ноги уже намекали, что готовы подать заявление на увольнение.

Узкая тропинка извивалась как змея, и каждый шаг сопровождался душераздирающим хрустом камней. Кроссовки, промокшие до последней молекулы, скрипели так трагично, будто репетировали финальный монолог для театрального кружка. Я хмуро размышлял, что такими темпами придётся искать новую обувь и одежду быстрее, чем мы дойдём туда, куда ведут дети.

– Ну что, турист года, – пробормотал себе под нос, – сколько ещё шагов до того, как тебе присудят премию Дарвина? Где ты вообще оказался? Почему без денег и документов?

В голове беспорядочно крутились имена возможных виновников этого гениального приключения. Олег? Костик? Может, Мишка?

Злость брала на этих долбоящеров! Эти безумцы решили, что усыпить меня, запихнуть в чемодан (вру, вряд ли они бы стали так заморачиваться) и протащить через границу – отличный сценарий для их дружеского «прикола». Класс! Это что, месть за то, что я не пришёл на их последний «вечер мужской солидарности», где они полтора часа обсуждали, кто бы выжил в зомби-апокалипсисе? И хрен с тем, что эта шутка – прямое нарушение миграционного законодательства… Каким местом они думали, когда решились на такое?! Как я буду тут выкручиваться? Стопудово пересмотрели сериалов с выживанием на необитаемых островах.

Если эти гении мысли полагают, что я, как обычно, прикрою их задницы перед шефом, то у меня для них плохие новости. Ну не-е-ет, это уже не безобидный заскок уровня «торт со стриптизёршей в отделении на День полиции». Тут, судя по всему, планировалась целая операция «Как вырубить друга и доставить в неизвестность».