Когда я вернусь домой, им мало не покажется. И всё же: как им удалось всё это провернуть без моих документов? Или я их уже здесь посеял? И что за седативное они умудрились мне впарить?

На работе я пью исключительно воду из своей бутылки, а со всеми приятелями предпочитаю общаться в баре за кружкой пива. Но если снотворное шло вкупе с выпивкой, то я бы сейчас это точно почувствовал. Сушняк, раскалывающаяся голова, противное ощущение «вчерашнего дня» и прочие прелести возлияний никуда бы не делись. Голова и правда раскалывалась, но, что странно, как-то… выборочно. Только когда я пытался вспомнить, что же было сутки назад.

– Прекрасно, просто прекрасно, – процедил я. – Значит, в моём арсенале: трещащие кроссовки, память в режиме «файл не найден» и головная боль с функцией «по требованию».

Ситуация становилась ещё более абсурдной. Всё выглядело слишком реально, чтобы быть галлюцинацией, но слишком неправдоподобно, чтобы быть правдой.

– Эй, дети, а как называется место, где мы находимся?

– Морской Лотос, – с готовностью ответил, кажется, Сём. Или Рём. Я пока не научился их различать.

– Как-как? – Я опешил.

– Морской Лотос, – пропыхтела Юми позади. – Остров так называется. В честь нашего клана.

Ага, остров. Тогда понятно. У крохотных кусочков суши часто названия диковинные. Вон на Ладожском озере есть остров Одиноких Лебедей, а в Канаде – остров Пальцев Феи.

– А покрупнее если взять? Страна?

– Морской Лотос располагается в государстве драконов на Огненном Архипелаге, – с гордостью выпалил другой близнец.

Я застыл, занеся ногу над тропинкой, как памятник самому себе – «Турист, внезапно осознавший масштаб своей ошибки». Ну ладно, названия островов всегда страдали излишней пафосностью. Но Огненный Архипелаг?! Это что, ребрендинг местного туризма?

Дети тем временем продолжали шагать вперёд гуськом – сосредоточенные, серьёзные, как маленькие спецагенты на миссии. Я мысленно прикинул, что при случае обязательно проведу разъяснительную беседу с их горе-мамашей. В двенадцать лет дети уже, вообще-то, должны знать хотя бы название страны, в которой живут, а не выдумывать «Огненные Архипелаги» на ходу.

«Итак, где же я мог оказаться?» – принялся размышлять, сканируя взглядом пейзаж. Судя по природе – что-то между Японией и Кореей. Хотя, если честно, я в культуре восточных стран – так себе эксперт. Вот и гадай теперь, на чём спотыкаюсь – на японском бамбуке или корейском. Если бы был телефон, я бы уже нащёлкал миллион фотографий, налепил креативные подписи и открыл блог с виртуальными экскурсиями. Назвал бы что-то вроде «Потерянный, но позитивный». Представляю, как туристические агентства лопнули бы от зависти.

Причудливые деревья блестели на солнце лакированными листьями, местами встречались заросли бамбука, а вот под ногами – сюрприз – шелестела розовая трава. Я даже глаза протёр на всякий случай. У меня бы сейчас не хватило уверенности объяснить, как работает фотосинтез, но, кажется, у этой травы серьёзные проблемы с хлорофиллом. Или кто-то перепутал палитры.

Узкая дорожка внезапно расширилась, и мы вышли к рыбацкой деревне. Часть деревянных домов стояла на прочных сваях, часть располагалась на земле. Черепичные двускатные крыши изгибались краями вверх, словно крылья птиц, а там, где должны быть окна у домов, белоснежными квадратами сияли вставки из рисовой бумаги.

Я невольно разминал шею и крутил головой направо и налево, рассматривая многочисленные узкие лодки причудливой формы с острыми носами и тупой задней частью; разбросанные и натянутые то тут, то там сохнущие сети; рыбаков в коротких грубых кимоно, подпоясанных верёвками, сидящих на крупных гладких камнях и промывающих рыбу, и женщин, занятых чисткой и сортировкой улова по громоздким плетёным корзинам из светлого ротанга.