Кое-какие дети прямо-таки напрашиваются на хорошую порку! Брать и портить чужие вещи, а уж тем более для этого тайком проникать в помещение, пока спит человек, нельзя.

«Пока спит».

Я ошеломлённо запнулся на этой мысли, так и держа испоганенный кроссовок в руках. Вообще-то, я очень чутко сплю. Всегда! Какого чёрта вчера вырубило почти мгновенно, да ещё и на голодный желудок? Это на меня не похоже. И я не проснулся, когда похищали футболку и портили кроссовки! Бусы из монет, что характерно, ночные воришки не тронули.

Я осмотрелся. Складной матрас, постельные принадлежности, картина, стол, догоревшие благовония…

Подошел поближе, принюхался. Запах был очень странный, почти медицинский. Тут и ромашка, и ладан, и чёрт знает что ещё. Интуиция буквально била в набат, что кто-то вчера устроил диверсию с этими благовониями. И пока я говорил с Аянэ, свыкся с запахом, а балкон был закрыт… Я решительно взял курильницу и вытряхнул из неё всё содержимое. Терпеть не могу, когда на меня исподтишка всякой химией воздействуют.

Отряхнув руки от пепла, я вернул всё на место и вышел из комнаты ровно так, как был одет – босиком, в джинсах и без футболки. Если детки рассчитывали на то, что их новый нянь застесняется показаться в таком виде и просидит тут целый день, то сильно заблуждаются. Понятия не имею, какие нормы приличий у азиатов, но маленькие попы я смогу надрать и так. Выяснить только, кому именно… Хотя наверняка всем четверым.

Выйти из комнаты, как выяснилось, тоже оказалось не самой простой задачей. Буквально метрах в трёх от спальни ожидало ещё одно испытание. Прямо по центру коридора обнаружился паук. Большой. Мохнатый. Красно-коричневый. С лапами, которые, кажется, могли бы обнять футбольный мяч.

Я так и замер, раздумывая, что делать. «Убивать пауков нельзя, они естественные хищники, которые помогают контролировать популяцию комаров, мух и тараканов. Один паук может за день поймать десятки насекомых, предотвращая распространение инфекций, которые они могут переносить», – всплыло откуда-то из глубин памяти. Видимо, из школьных лет. Второй мыслью было то, что касаться такого «красавчика» тоже нельзя, ибо кто его знает, какое зверьё в этих широтах ядовитое, а какое нет. На ум пришло правило листка и стакана для перемещения мелких насекомых. Не сказать, что экземпляр передо мной «мелкий», но делать что-то надо было.

Стакана в ближайшей видимости не наблюдалось, зато неподалёку стояла массивная напольная ваза, расписанная голубыми драконами и белоснежными цветами лотоса. Широкое горло – идеально, чтобы пролез мохнатый.

– Так… надеюсь, эта ваза не стоит дороже моей годовой зарплаты, – пробормотал я, осторожно подхватывая её за горлышко.

Вторым этапом было найти листик. Тут же вспомнилась картина с одинокой горой в моей спальне. Безжалостно достав её из рамки, я вооружился бумажным полотном. Дальше всё пошло по накатанной, как когда-то в студенчестве в общаге, с одной разницей: паук был раз в десять больше привычного и вазон – с половину моего роста.

Проделав нехилую комбинацию действий, уже через три минуты я гулял по замку с огромным сосудом и пытался найти хоть кого-то. Курятник оказался воистину гигантским. Руки даже слегка устали нести массивную керамику, пока я гулял по пустынным коридорам. На каждом новом повороте складывалось ощущение, что я уже видел эту картину на стене, этот фонарь и эту роспись с карпами. Замок будто издевался надо мной, закручивая коридоры в спирали лабиринта Минотавра. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что оставлять хлебные крошки, как Гензель и Гретель, было бы неплохой идеей. Хотя, учитывая местных пауков, они бы эти крошки и слопали.