При ближайшем рассмотрении Курятник (Кура-Яма-Гора-Пропасть, или как там его) имел невысокое, но всё же какое-никакое каменное ограждение. За ним оказалась выстелена добротным белым щебнем площадка (правда, с одинокими гигантскими валунами), и стояли симпатичные, чисто символические красные воротца-арка. Уже издалека наблюдалось полное отсутствие охраны на вахтёрском месте.

– А где охрана?

– Так Кураяма-дзё охраняет, – донеслось слегка удивлённое сверху. – Вот через эти тории никто не может пройти внутрь без разрешения хозяев.

– Через что?

– Ну вот же! Тории! – Детская ручка уверенно указала на те самые декоративные деревянные ворота, выкрашенные в пылающе-алый цвет.

– И как же замок охраняет? – скептически уточнил я, ещё раз оглядывая всё сооружение.

Оставался, конечно, вариант, что эти тории – мощный металлодетектор, замаскированный под местный колорит, в стыках деревянных балок незаметно спрятаны глазки видеокамер последней домофонной системы, а охране приказано сидеть в какой-нибудь сторожке и не отсвечивать…

– Та-а-ак… магически.

М-м-м-да, определённо надо поговорить с хозяином всего этого великолепия и объяснить, что сказочки и вера в волшебство – это прекрасно, но с безопасностью не шутят!

Я поймал краем уха, как неприлично хрюкнул Рём и фыркнул Сём, явно потешаясь над моим незнанием названий местной архитектуры, обернулся, чтобы сделать выговор, но в этот момент на пороге замка возникла пожилая женщина. Она низко поклонилась, сложив руки ладонями друг к другу на уровне груди. Я машинально отзеркалил действие настолько, насколько позволял сидящий на плечах ребёнок.

– Приветствую гостя в замке Кураяма-дзё, – произнесла женщина. – Чем я могу помочь?

– Аянэ, привет! Так мы это… нашли нам няню! – радостно опередила меня малая.

***

Киора

Киора закончила отчёт для Олсандера Аккрийского и думала о том, в каком кимоно Хранительнице Морских Путей пристало явиться во дворец. Небрежность и случайность в выборе недопустимы, ведь драконица может не сказать ни слова, но наряд уже заявит о намерениях, положении дел и даже настроении. Показаться в неподобающем виде равносильно тяжкому оскорблению.

Каждый стежок, каждая деталь должны говорить о целях визита: чёрное бамбуковое волокно – для тех, кто идёт с тяжёлыми вестями; белый лён – для тех, кто ищет перемирия; золотой и алый шёлк, богато расшитый символами власти и искусными орнаментами, могут позволить себе только члены правящей династии. Традиционным цветом рода Морской Лотос являлся насыщенно-бирюзовый, но Киора терпеть его не могла просто потому, что он смотрелся слишком ярко. Да, она уже давно не в трауре по Родерику, но тем не менее синий казался драконице чересчур… радостным, что ли?

Бирюза всегда ассоциировалась у Киоры с безмятежностью, этот цвет раздражал одним своим видом. Он буквально кричал, что всё под контролем, вот только насмешка судьбы – её контроль ускользал словно вода между пальцев. Кимоно должно быть не только красивым, но и честным. А она, Киора, не заслужила носить бирюзу.

Подумав немного, драконица дотронулась до фиолетовой ткани юкаты. Это тонкое кимоно было лучшим вариантом: уже не траур, но и не заставит на себе задержать лишний взгляд. Несмотря на поиски отца для детей, Киоре, как женщине, нравилось выглядеть неприступной. Благодаря этому цвету любой дракон ещё издалека поймёт, что она согласна на брак исключительно по договору и исполнять обязанности жены более, чем того требуют правила приличий, не собирается. И да, фиолетовый – это смешение синего и красного. Идеальный цвет. Сюда бы ещё алый пояс… Нет, не претензия на власть, отнюдь. А как символ поддержки рода Аккрийских. Принц Олсандер будет доволен. Решено.