Но блин! Этого всего могло просто не быть! Оле нужно было просто сказать мне о детях.

Делаю глубокую затяжку, дым встает в горле колом. Приходится прокашляться, лишь после этого начинаю нормально дышать.

Вместо успокоения получаю еще большее раздражение. В сердцах выкидываю практически целую сигарету в урну. Не курил и не нужно начинать, бросить слишком сложно, а проблем со здоровьем и вовсе не оберешься.

Смотрю на горящие окна в доме. Отсчитываю этажи, пытаюсь понять, где Олино окно.

Мне приходится напрячь память, чтобы это выяснить. Накатывают воспоминания…

Рядом со мной раздается собачий лай. Поворачиваю голову и вижу, как мальчонка лет десяти пытается удержать здорового пса, а тот так и норовит сигануть за пробегающей мимо кошкой.

Каким местом думают родители, отпуская детей с крупной собакой на улицу одних? При всем своем желании ребенок не сможет остановить пса при необходимости.

К ребенку подбегает отец. Рявкает на псину, забирает у ребенка поводок, и во дворе тут же наступает порядок.

Мужчина хвалит сына, треплет по голове, затем приобнимает, и они вместе идут по направлению к соседскому дому.

Ловлю себя на мысли, что тоже так хочу.

Провожаю отца и сына взглядом. Возвращаюсь в машину.

На сотовом масса пропущенных от Давида и Тора. Должно быть, парни вне себя от бешенства, и я их отлично понимаю. Дава снова звонит.

— Слушаю, — поднимаю трубку.

— Мак! — рявкает друг. — Только попробуй к ней приблизиться! Укатаю! — Он нереально зол.

— Поздно, — произношу с едкой усмешкой. Оле не спрятаться от меня. — Я уже приехал.

— Ты охренел? — В голосе Давида неверие и шок. Представляю, как он места себе не находит, и от этого на душе становится еще слаще.

Нефиг было столько времени прятать от меня сестру и моих детей! Я не намерен оставаться в стороне и собирать по крупицам сведения об их жизни!

— Это ты охренел, когда отказался говорить адрес! Я из-под земли ее достану! Слышишь? Мои дети узнают, КТО их настоящий отец! — перестаю сдерживаться. Меня несет.

С одной стороны, пусть лучше я вылью все накопленное дерьмо на лучшего друга.

— Да блин! Ты не понимаешь! — рычит Дава. — Оля сама сбежит от тебя! Как только моя сестра поймет, что ты замаячил на горизонте, она тут же ноги сделает. Думаешь, я не прав?

— Кто ж ей позволит, — усмехаюсь. — Не переживай, друг. Оля в надежных руках.

Только произнеся мысли вслух я понимаю, насколько они правдивы. Торковская может пытаться удрать от меня, сколько захочет.Отыскав девушку с такими усилиями, я не готов ее вновь потерять.

— Номер есть? — Давид сдается. Друг понял: я принял решение и больше не отступлю. — Или ты сразу в квартиру собираешься вламываться?

— Есть, — кручу перед глазами одиннадцать цифр. Мне даже не нужно напрягать память, чтобы их запомнить. И без того запоминаются легко.

— Ну ты даешь, — произносит с ухмылкой. Злость у него, как и у меня, прошла.

— Что именно? — Мне становится интересно.

— Что-то ты ее слишком долго искал, — выдает то, после чего вновь хочу его треснуть.

— Ты вконец охренел! — Блин! Пусть радуется, что находится на расстоянии. Прибить его мало за подобные фокусы. —Намеренно спрятал ее в старом дворе? — спрашиваю уже немного остыв.

— Она сама так решила, — отвечает уклончиво.

Мда… Зашибись!

— Ладно, фиг с тобой. Живи, — усмехаюсь.

— На этой неделе в офисе можешь не появляться, — говорит уже более добродушно. Еще немного —и начнет надо мной стебаться. Не друг, а самый настоящий гад! — Олю не трогать! Иначе без трогалки останешься! Все понятно?!

— Конечно-конечно, — начинаю ржать.