- Спасибо огромное. Я никогда в жизни так не отдыхала, - вырвалось у меня «чистосердечное признание». Я сначала смутилась, а потом выдохнула. Если бы я стала изображать искушенную в таких удовольствиях девицу, Макс меня раскусил бы моментом.

- Тебе честно сказать? – неожиданно спросил он.

Я хотела сказать, что всегда за честность, но вовремя прикусила язык. Макс-то считает, что я девочка – девочка, а я его не разубеждаю. Даже не знаю, как это назвать правильно – вынужденное сокрытие правды? Поэтому я перевела в шутку:

- Если это не будет для тебя травматично!

- А куда деваться! – в тон мне ответил Макс и пожал он плечами. А потом посерьезнел. – Я хочу, чтоб ты знала. Я тоже так никогда не отдыхал. Спасибо тебе.

Пора было возвращаться, но расставаться не хотелось совершенно. Мы еще немного прогулялись по набережной, держась за руки. Правда, здесь мы уже не веселились. И дело было не в том, что на яхте было вино. Нет. Я-то знала, что за этим волшебным свиданием неминуемо последует расставание. И его отравленная тень уже нависла над нами. И Макс, непонятным образом считывающий мои скрытые чувства, тоже не балагурил. В ответ на мою просьбу, он рассказывал о своей семье. О властном деде, капризной мамочке, подкаблучнике- отце. О бабулях, ведущих светскую жизнь. И хоть замечания его были критичными, видно было, что он их любит. И соответственно, они его.

Теперь призрачная мечта о «вместе и навсегда» рассеялась окончательно, не оставив даже крохотного розового лоскутка надежды. Стало понятно, что в такой семье вопрос о союзе с провинциальной нищенкой будет просто нелепым. И это я еще не знаю их материального положения. Макс очень технично обошел эту тему.

И чтоб он не спросил о моей семье, я намекнула, что мне пора.

Макс тут же вызвал такси, и мы вернулись в отель. Он снова провел меня до нашего корпуса и на прощание легонько поцеловал.

- Не прощаемся. Надеюсь сегодня тебя украсть хотя бы на часик.

- Не прощаемся, - поддакнула я, с тоской понимая, что прощаемся.

И еще во мне крепла уверенность, что я только что стремительно взлетела на вершину счастья, и теперь меня ждало такое стремительное падение.

Эта уверенность подтвердилась уже сегодняшним днем, когда Дуняшка спала.

Раздался звонок с неизвестного номера, и у меня противно заныло под ложечкой в предчувствии какой-то гадости.

- Слушаю, - коротко отозвалась я, взяв трубку.

- Доченька, здравствуй! Прости, что долго не звонила. Ты же знаешь, в Германии очень дорогая связь.

С языка чуть не слетел упрек: «Связь дороже чем дети?» Но я притормозила. Выговаривать матери что-либо – бесперспективное занятие. Она же всегда права. И это пункт первый. И второй. Если мама неправа, смотри пункт первый.

Сказать, что я обрадовалась ее звонку? Положа руку на сердце – нет. Скорей я ждала подвоха.

И мама не подвела. Оправдала мои ожидания…

13. Глава 12

Правда, огорошила она меня не сразу. Прощупывала почву, пытаясь вызвать сочувствие.

- Тасенька, я очень соскучилась, - почти с натуральной ностальгической тоской заявила она. – Мне вас так не хватало. И тебя, и крошки Танечки.

Это вот зря она сказала. Тут явный перебор. Но, как хорошая девочка, я не прокомментировала. Хотя хорошая девочка наверняка бы сказала, что мы тоже соскучились. Как же сложно с такими людьми! Понимаешь, что врет, но уличить в этом тебе что-то не позволяет. То ли силы духа не хватает, чтоб резать правду –матку в глаза. То ли воспитание останавливает. И в итоге чувствуешь себя так, будто это ты в чем-то виноват. И мне хотелось бы закончить побыстрей разговор, чтобы не утонуть в потоке лицемерия. Но, к счастью, у эгоистичных людей в приоритете одна тема - я любимый. Поэтому признания в любви закончились, и я могла перейти в «режим ожидания», не включаясь эмоционально.