— Ты сегодня рано, — сказала я Шелест вместо приветствия.

— Клим отведёт Кристю. Привет, Ириш.

— Привет! А ты на него столько наговаривала, — поддела я Киру.

— Да сама в шоке. Такое ощущение, что подменили, — пошутила Шелест.

— Может, повзрослел? — подкинула мысль.

— Кто? Клим? Не смеши меня! Так, ладно. Вернёмся к нашим единоро... Тьфу ты! Кристина вчера вашими единорогами мне все уши прожужжала!

— Ага, — согласилась с Кирой. — И моя тоже.

— Загорелась не хуже твоей Женьки. Кое-как заставила угомониться! Точнее, отправила к Климу. Сам раздразнил — пусть сам и мучается.

— Какая злая сестра.

— И не говори! Сама себя не узнаю. Клим говорил тебе, что твоя мама взяла его к себе на работу?

— Нет. Мы с ним практически и не разговаривали.

— Ну да, у вас там две жужжалки были.

— Ага, — улыбнулась Кире.

— Тебе, я смотрю, тоже понравилось?

— Да. Даже во сне лошади с единорогами снились, — поделилась я.

— А вот это плохо, — заметила Кира.

— Почему?

— Я не помню. Но знаю, что не очень хорошо. Вроде обман, что ли.

— Кира, у меня кроме мамы, бабушки, Женьки, Олеси с Ромкой и тебя никого нет. Некому обманывать.

— Это хорошо. Но всё равно — имей в виду.

— Да я как-то особо ни в сны, ни в приметы не верю, — ответила я.

— Я тоже. Но приметы и сны сбываются независимо от того, верим мы в них или нет, — философски заметила Кира.

Вся неделя пролетела незаметно. Я позвонила Олесе. Не скажу, что новость, которую сообщила Леся, меня сильно расстроила. Малевская подслушала Ромкин телефонный разговор.

— Ириш, Вадим прилетает на следующей неделе.

— Надолго? — Вопрос сорвался сам. Хотя какая мне разница, на сколько он прилетает!

— Не знаю. Рома потом закрыл дверь, чтобы меня не разбудить.

— Ясно. Спасибо.

На самом деле, ничего особенного. Бывший муж приезжал два или три раза, но мы с ним не сталкивались. Надеюсь, что и в этот раз его не увижу. Я переболела. Хочу верить, что переболела. По крайней мере, его имя уже не вызывало того противоречивого чувства в душе, когда из-за боли, разрывающей сердце, хотелось кричать от бессилия. Я его любила. Любила так сильно, что желание вернуться боролось с обидой от предательства. Сейчас, спустя столько лет, я не была до конца уверена, что поступила правильно. Но что сделано, то сделано. Назад ничего не воротишь.

И я не собиралась, пока не увидела Вадима.

— Здравствуй, Ириш.

— Вадим? — неуверенно повторила его имя, глядя в голубые глаза бывшего мужа. Он почти не изменился.

— Хорошо выглядишь, — сделал комплимент Бархалеев. Банальный до ужаса.

Я не раз его слышала от других, но не придавала абсолютно никакого значения, а сейчас стало тепло от этих обычных слов.

— Спасибо.

Мы молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти в них ответы на миллион вопросов, которые не были заданы, высказать миллион упрёков, которые не были произнесены. Я до сих пор никак не могла поверить, как такое могло случиться с нами.

Он ждал меня возле подъезда, как и в то время, когда мы оба были счастливы. Тот же город, тот же двор. Ничего не изменилось. Изменились мы. Хотелось столько сказать, но всё уже было сказано в пустоту. Сказано и, казалось бы, забыто. Но всплыло снова, стоило ему появиться.

Время — странная штука. Оно стирает всю остроту, и даже самая сильная боль притупляется настолько, что ты привыкаешь с ней жить. И сейчас мы просто два человека, которые когда-то дышали друг другом, но не смогли пройти испытания, посланные нам судьбой.

19. Глава 18

Смотрю на Вадима и понимаю: мне нечего ему сказать, да уже и не хочется.

— Не пригласишь? — звучит вопрос.