— Ага. У Кристины болит животик, её мама остаётся дома, а Женя очень хочет к Кристине в гости. Как-то так, мать!

— Господи! Им же только пять! А что будет в шестнадцать? — Кира, кажется, была в шоке.

— Самое страшное — устроят переворот.

— Ира! Какой переворот?! Это же дети!

— Ну, значит, детскую революцию. Ты привезёшь дочь?

— Куда я денусь! Розе Андреевне памятник нужно поставить! Как она их выносит только?

— Она их любит. За вами заехать?

— Нет. Я вызову такси, а от тебя поедем вместе.

Кира могла позволить себе купить машину, но пока не спешила: сначала хотела вернуть деньги брату. Может, ему просто понадобились деньги, и он приедет за этим?

— Вряд ли, — ответила Кира, когда я озвучила ей свой вопрос.

— Почему?

— Клим спокойно относится к деньгам. Они у него есть всегда. А если нет, то он прекрасно обходится без них.

— Тогда и не переживай! Приедет и спросишь.

— Да, наверное, ты права. Классная единорожка. Я себе такую же повешу, когда куплю машину.

Я перевела взгляд на детскую игрушку, висевшую на панорамном зеркале. Это была та единорожка, которую подарила мне незнакомая маленькая девочка. Да, теперь это мой талисман — символ надежды на лучшее. Я её не дала даже Женьке, как бы та у меня ни просила. Купила ей похожую, а потом ещё с десяток, потому что моя непоседа всё время норовила отобрать у меня мою игрушку.

«В доме одни единороги!» — ворчала ба, когда я покупала дочке ещё одно сказочное животное.

— Да, она классная, — с улыбкой ответила я, переводя взгляд на дорогу.

— А ты так и не рассказала, почему она тебе так дорога, — напомнила Кира.

Не рассказала. И вряд ли когда-нибудь расскажу.

— Мне её подарили.

— О! И кто?

— Маленькая девочка.

— А имя у этой девочки есть? — продолжала пытать меня Кира.

— Конечно, есть. Только я его не знаю.

— Тебе подарил игрушку незнакомый ребёнок?

— Ага.

— Обалдеть! Тогда это действительно талисман, — вдруг согласилась Кира, наконец отстав от меня с расспросами.

Обычно у нас редко выпадала минутка просто поговорить, всё время занимали рабочие моменты, а если и получалось вместе выпить чашечку кофе, то это было вообще супер. Но такое случалось крайне редко.

Я завезла Киру в офис. Мне же пришлось ехать на съёмку: заказчик пожелал выездную фотосессию, а поскольку клиент был, точнее была, очень важная дама, то Кира доверила её мне.

— Ириш, кроме тебя некому! Туманская далеко не подарок, и кровушки она попьёт много, но отказать ей я не могу. Только ты сумеешь сделать из неё конфетку, в этом я уверена.

— Почему не сама?

Кира тоже снимала, и снимала не просто профессионально, а на самом высоком уровне, но делала это крайне редко.

— Боюсь, что у меня не дойдёт до съёмки — я выдергаю ей все наращённые волосы.

— Хм. Личное?

— Не хочу об этом говорить, — отмахнулась Кира. — Я уверена, она специально меня нашла, чтобы отыскать недостатки, а потом устроить скандал.

— Почему ты ей не отказала?

— «Кирочка, ты же не откажешь старой подруге в малюсенькой просьбе?» — Кира изобразила кривляния мадам, с которой мне предстояло работать. — Так и хотелось ответить, что она просто «старая», а до подруги не дотянула!

— Ладно, снимем твою Туманскую или как там её.

— Туманская Ева Александровна, — напомнила Кира. — Ты не позволяй ей собой командовать, ладно?

— Кира, на съёмках командую только я.

— Я тебе говорила, что мне с тобой повезло?

— Миллион раз! Всё. Я поехала. Не хочу заставлять недомадам ждать.

— Ириш, ты, как с ней закончишь, сразу ко мне, ладно? Обработаем, чтобы она совсем отстала.

— Как скажешь, шеф! — Я шутливо отсалютовала Шелест. Несмотря на наши отношения, ей нравилось, когда я её так называла.