Внутри - паника. И она резко усиливается, когда я замечаю несколько любопытных взглядов возвращающихся с перерыва коллег.

Боже! Можно я просто провалюсь сквозь землю? А Максим и не думает облегчать моё положение, подхватывает под руку, доводит до ступеней.

- Вечером зайду на борщ!

- Нет!

- Да! И не вздумай смыться! Всё равно найду! Пока! - быстрый поцелуй в губы и меня отпускают. Макс лёгкой походкой возвращается к машине, садится в неё, отъезжает.

А я еле живая разворачиваюсь и натыкаюсь на взбешённый взгляд Сисюкина…

9. Глава 9.

- Мда, Горюнова. А ты не дешево берёшь, – усмехается зло Сисюкин. – И работа, судя по всему, тебе теперь не нужна?

Я застываю, краска стыда бросается к моим щекам. Обида душит, и слёзы просятся. Хочу ответить что-то резкое этому козлу, но ответа моего он не дожидается, уходит, напоследок обдав меня презрительным взглядом. Господи, за что мне всё это, а?

Захожу в здание, поднимаюсь на наш этаж как будто в тумане. Прохожу через ряды продажников, чётко ощущая, как все оборачиваются мне вслед, знаю, что кости мне уже перемыли и продолжат это делать, как только я скроюсь в своём кабинете.

Я сегодня – звезда дня. Кого-то, возможно, порадовала бы такого рода известность, но у меня одно желание – провалиться сквозь землю.

В нашем кабинете обстановка ничуть не легче. Наоборот. Фрекен Бок сверлит меня таким взглядом, что хочется сразу сбежать.

Но я иду на своё рабочее место, и даже пытаюсь работать. Стараюсь не провоцировать грымзу, но из неё явно лезет любопытство, смешанное с презрением.

– И откуда же, Горюнова, такие щедрости в середине рабочего дня? – кивает она на корзину с цветами. – Немудрено, что ты на работу стала опаздывать. Не высыпаешься, поди?

– Высыпаюсь, Эва Эдуардовна, – стараюсь не реагировать на её подколки.

– Это хорошо. Ещё раз опоздаешь, будет тебе не штраф – сразу увольнение. Ты за своё место всё равно не держишься, а у меня на примете есть девочка трудолюбивая и с опытом.

Да что вы все ко мне пристали. Меня накрывает псих. Молчать я больше не могу.

– То, что вы, Эва Эдуардовна, хотите на моё место посадить “другую девочку”, мне понятно с первого дня. Но я своим местом дорожу. Поэтому не дождётесь.

– О, как заговорила. Зубы мне показать решила? И каким это ты “местом” дорожишь? – вскипает Фрекен Бок.

И мне бы замолчать, но меня тоже несёт.

– Рабочим местом в этой компании я дорожу. Я здесь уже три года работаю и увольняться не собираюсь.

– Так вот и работай. А то летаешь целый день в своих розовых облаках, развели тут непотребство. А у меня аллергия, – чихает, но очень ненатурально. – Убери отсюда эту гадость! – кивает на букет.

– Хорошо.

Беру корзину, выношу в большую комнату, подхожу к столу начальницы отдела продаж Маргарите Викторовне Соболевской. Женщина молодая, красивая, но добрая. У меня с ней хорошие отношения.

– Маргарита Викторовна, это вам, – водружаю на стол корзину.

– Олеся? – удивлённо смотрит она. – Это зачем?

– Мне подарили, но у Эвы Эдуардовны аллергия на цветы. А такая красота должна радовать глаз. И мне кажется, что самый достойный человек здесь, который может искренне радоваться красоте – это вы.

– Спасибо, Олесь, – расплывается в улыбке Маргарита. – Ставь вот здесь. И не переживай. Я красоту сохраню. А тебе желаю счастья. И не реагировать на придирки старой курицы, – понижает она голос, подмигивает.

– Спасибо. Я не ошиблась в вас.

Остаток дня проходит так, как будто я работаю в комнате, наполненной взрывоопасным газом. Малейшая искра и произойдёт взрыв. К пяти вечера у меня дико болит голова, ломит спину и болят все мышцы. Про нервы я вообще молчу.