Но где он теперь? Укатил в столицу и, кажется, в ближайшее время возвращаться не собирается. Если вообще когда-то вернётся. А Виолка на грани истерики. И что бы ни чувствовало сейчас её сердце, нельзя позволить ей сделать непоправимое. Хватит молчать, пора сказать то, что уже давно рвалось с языка! И поступить так, как подобает поступать мужчине, даже если ему всего восемнадцать.

– Если у тебя будет малыш, тогда я… – он сглотнул, не вполне понимая, на что подписывается, но по-другому поступить не мог, просто не мог. – Я стану отцом. Скажем твоим, что это был я.

– Что?

– Виол, всё уже случилось, не изменить, – Ярик старался рассуждать логически, положил тест на тумбочку, чтобы освободить руки. – Мы с тобой поженимся, я как бы возьму на себя ответственность. Не убьют же они меня, правда? Покричат и успокоятся, мои тоже. Ну поторопились подростки, с кем не бывает?!

– Ярик, что ты говоришь, что говоришь?! – она схватилась за голову. – Ты же ни при чём, у тебя своя жизнь. Зачем тебе во всё это ввязываться?

– Да потому что я люблю тебя, дурочку! – он стиснул её плечи. – Неужели ты этого не видишь?!

– Ты прав, я действительно дура, – Виолетта высвободилась. – Потому что рассказала тебе, потому что впутала… – она опустилась на пол прямо в прихожей, глядя перед собой как безумная. – Ты забудь, забудь всё, я что-нибудь придумаю.

– И что ты придумаешь? – он присел рядом. – У тебя первый курс на носу. Академия физкультуры – это тебе не рядовой ВУЗ, где можно отсидеться на парах, там пахать надо. Ещё пара-тройка месяцев – и живот не скроешь, по-тихому родить всё равно не получится.

– Господи, за что мне всё это?! – девушка запустила руки в волосы, на глазах снова показались слёзы.

Ярик сжал кулаки. Желание размазать по стенке того, кто так с ней поступил, возросло многократно. Но из них двоих именно он взрослый и должен мыслить ясно.

– Виол, давай поступим так, как я сказал. Это самый лучший выход.

– Яр, я пришла за советом, не затем, чтобы повесить всё это на тебя, – всхлипнула она. – Ты не должен подставляться, мои тебя на месте закопают.

– А разве у меня есть выбор? – он приподнял её лицо и вытер девичьи слёзы. – С самой твоей выпускной ночи у нас обоих его уже нет…

Ярослав был на год старше и нянчил Виолу чуть ли не с пелёнок. Сам ещё карапуз, а за ней присматривал. Дружба родителей дала им возможность сблизиться и стать почти братом и сестрой, как считала Виолетта, но как совсем не считал он. Потому что видел в ней кого угодно, но уж точно не сестру.

Его квартира находилась непосредственно под квартирой Городецких, и Яр вынужден был регулярно выслушивать все их семейные разборки (что поделать, перекрытия в доме тонкие). А ещё постоянные потоки нравоучений, когда Виоле на повышенных тонах очередной раз рассказывали, как она должна жить, что делать, чего не делать и тому подобное.

Отец запрещал ей смотреть сериалы, книги, взятые для прочтения, проходили через него, купленная одежда тоже. Никаких коротких юбок и откровенных нарядов! Все её бальные платья были очень закрытые и скромные, а движения и связки исключительно «приличные». Ярославу доступно объясняли, как он должен трогать партнёршу, а как не должен. В общем, отец вился над дочерью коршуном, но, как оказалось, всё равно не уберёг. И было яснее ясного, на кого выльется его гнев, когда Марк Захарович узнает положение вещей.

– Ярик, – меж тем говорила Виола, – спасибо тебе, ты очень хороший, но я… Я ведь тебя не люблю и не хочу, понимаешь? И не захочу, – добила она его последней фразой. – Ты мне друг, почти брат, поэтому не будет у нас с тобой «стерпится-слюбится». Я, наверное, уже больше никого и никогда не захочу! – подруга опустила лицо в колени, из-за чего её голос звучал приглушённо.