— Забавная. — Тони задумчиво улыбнулся. — С характером, в меру дерзкая. И горячая.

— Будто кого-то можно этим удивить, — хмыкнула Линн и залпом осушила бокал.

— Нельзя, — согласился Тони. — И, поверь, у нас таких достаточно. Но сете-паи особенные, тебе ли не знать.

— Для меня ничего особенного, — зевнула Дита. — Это что, всё, что ты можешь нам о ней рассказать?

— Думаю, тебе надо увидеть её лично. Больше мне добавить нечего.

— Тогда, Линн, давай вернёмся. Тут так холодно… и сегодня в Пантеоне обещали шоу дриад.

— Возвращайся одна, — улыбнулась Линн, радуясь, что так быстро отделалась от Диты. У той и вопросов не возникнет, почему она решила остаться — и так всё понятно. Но Линн чувствовала: Тони так же не хочет откровенничать перед Дитой, но готов открыться ей.

— Как скажешь, — Дита поднялась и поправила плащ. Хитро подмигнула: — Не буду вам мешать.

— Значит, тебе всё равно? — насмешливо уточнил Тони, когда они остались одни. Подхватив бутылку, он подошёл к сидящей в кресле Линн и опустился на подлокотник, нависая над ней.

— А что, незаметно? — она протянула бокал, не протестуя против того, что вместо вина в него полилось виски.

— Думаю, ты вне себя от злости. — Тони улыбнулся, наполнил свой стакан и поставил бутылку на пол. Положил свободную руку на спинку кресла над головой Линн и склонился к ней, обдавая тёплым дыханием щёку. Стекло с тихим звоном соприкоснулось, лёгкие заполнил цветочный аромат, исходящий от её тела.

— Ты прав, — Линн вдруг поняла, что перед ним лучше держать карты раскрытыми, но не до конца, сохранив в рукаве пару козырей. — Я хочу выгнать эту шваль из своего дома. Говорят, ты хочешь забрать её? Забирай, я помогу.

— Даже так? — Тони допил виски, отставил стакан и вдруг положил ладон на её грудь, поглаживая кончиками пальцев выступающие полушария и осторожно сдвигая в стороны тонкую ткань. — Откуда такая щедрость?

— Ты ведь хочешь её, — прошептала Линн, откидывая голову на спинку кресла и прикрывая глаза. — Думаю, ты тоже сейчас в ярости, Тони.

Его рука задержалась у края декольте и свободно нырнула под ткань, высвободила груди, сначала одну, затем вторую.

— Не представляешь, в какой, — прошептал он, обводя сосок большим пальцем. Вдруг его пальцы сжались на нежной коже, больно оттянули, и Линн тут же распахнула глаза. Но вместо возмущения, её зрачки расширились, а дыхание участилось.

— Полагаю, мы сможем найти выход нашей ярости, — ответила она, поворачиваясь и кладя ладонь на его пах. Пальцы плотно обхватили начинающий твердеть член. Линн сделала глоток, облизнула губы и завозилась с ремнём его брюк, но Тони вдруг накрыл её руку и хищно улыбнулся.

— Лучше поднимемся в спальню, там удобнее. И, — он рывком поднял её, склонился к уху, — гораздо больше способов выместить злость.

Линн выгнулась, обнажённые соски потёрлись о его рубашку, тело пронзило предвкушение. Давно никто её не удивлял, может, сейчас её ждёт что-то на самом деле интересное?

6. Глава 6

Бесцельно бродя по дому, Кэрри почти не обращала внимание на окружающую красоту и строгость. Ничего лишнего, ровные геометрические линии, орхидеи в высоких вазах, запах воска, которым натирают полы, и едва заметный аромат благовоний — всё больше складывалось впечатление, что она в музее, а не в жилом доме. Кэрри пыталась представить, смогла бы она чувствовать себя по-настоящему своей, смогла бы привыкнуть к тишине, застывшей красоте и неумолчному шуму водопадов, звенящих где-то в зелёных зарослях? Здесь всё было чужим, и Кэрри чувствовала себя рыбкой, которую забрали из разноцветного кораллового рифа и посадили в пустой аквариум. Тоска усугублялась словами Линн, её открытым желанием вернуться к мужу и угрозами, завуалированными, но достаточно прозрачными, чтобы можно было просто так от них отмахнуться. С каким удовольствием Кэрри вернулась бы сейчас в пансионат! Пусть лучше уроки с Коксом и Коннором, чем сидеть здесь, глядя на идеальные линии сада, смотреть на то, как резвятся красные карпы в прозрачном ручье и чувствовать себя невероятно одинокой.