Агата шагала по мокрому тротуару – совсем недавно проехала поливальная машина – чувствуя, как пробуждается вокруг нее город. В утренних часах есть что-то волшебное: на часах еще нет семи, потихоньку просыпаются в домах и квартирах люди. Кажется, будто бы все вокруг принадлежит лишь редким прохожим, спешащим куда-то по своим утренним делам, и будто бы разделяющим одну тайну на всех. Тайну ранних пташек.

Совсем скоро улицы заполнялся людьми и машинами, хрустальная чистота утра будет нарушена, город погрузится в дневные заботы. Будут шуметь и галдеть, словно чайки у моря, дети, наслаждающиеся своими каникулами, будут порыкивать моторами автомобили и мотоциклы. Кошки, собаки, мужчины, женщины, дети и машины. Все они начнут создавать непередаваемую мелодию города. Но до тех пор… О, да, до тех пор город принадлежал Агате и ее незнакомым товарищам, с которыми она делила это утро.

Она бродила по старым улочкам, проходила через дворы, кажется, ни капли не изменившиеся за последние полсотни лет. Во дворе, окруженном старенькими пятиэтажками, какая-то женщина вывешивала кипенно-белое постельное белье. Оно казалось таким ярким в лучах утреннего солнца, что Агате захотелось зажмуриться. Хозяйка ловко ныряла рукой в большой карман своего старомодного фартука и выныривала оттуда уже с прищепкой, которой споро закрепляла очередную наволочку или простыню. И к женщине, и к белью Агата не подошла ближе чем на пятнадцать метров, но все равно откуда-то знала, что ее белье едва заметно пахнет белизной и детским мылом.

А чуть дальше, в следующем дворе, благообразная старушка в длинном цветастом платье-халате раскладывала на перевернутом деревянном ящике пузатые миски с семечками, пару граненых стаканов разных размеров и аккуратную стопку газет.

- Семечку хочешь, голубушка? – ласково обратилась она к Агате, не переставая обустраивать свое рабочее место. – Хорошая семечка, грызется легко. Хочешь – попробуй.

Семечек Агате не хотелось, но отказывать старушке было почему-то неловко. Девушка в этом плане была мечтой любой торговки. В магазинах проблем не возникало, но на базарах она вечно терялась. Отказывать пожилым женщинам, предлагавшим купить их товар, Агата почему-то могла с трудом, точнее, совсем никак не могла.. У нее дома уже лежало две дюжины вязаных носков-тапочек и два килограмма сала, которое она вообще не любила. Очень уж настойчиво продавались эти товары.

Старушка с семечками настойчивой не была. Она склонила голову набок, бросила на Агату быстрый взгляд немигающих глаз, став вдруг похожей на большую птицу, и вернулась к своему прилавку.

- Так что, пробовать будешь или только посмотреть подошла? – спросила она.

- Буду, - ответила Агата. – Пробовать буду. - Она взяла по семечке из каждого таза.

- Вот этих..

- Большой стаканчик или маленький?

- Большой.

Старушка кивнула, ловко свернула кулек из газеты и высыпала в него большой стакан семечек. Затем лукаво подмигнула Агате и прибавила в кулек еще немного.

- Ты у меня нынче первая, так что это тебе бонус за то, что доказала мою правоту.

Девушка бросила на торговку вопросительный взгляд. Та назвала цену, взяла деньги и, отсчитывая сдачу, охотно пояснила:

- Дед у меня упрямый, что твой осел. Все говорил, что зря я так рано выхожу, никому моя семечка не сдалась в такое время. «Лучше бы поспала подольше, старая». Вот я и считаю каждый день, сколько человек ко мне подошло до половины девятого, он-то считает, что до половины девятого на улице мне делать нечего.

- И что же? – неожиданно заинтересовалась Агата. – Считаете и называете цифру, а он что говорит?