- Уверен, кого-то хорошего, - обаятельно улыбнулся Альберт, видимо, надеясь склонить симпатии хозяйки на свою сторону. Как относиться к дому он еще не решил, но его симпатия к Эссенции Блюменхолд была очевидна и бесспорна. Что-то было в этой пожилой даме, что ему импонировало.

- А вот я бы не была в этом так убеждена, молодой человек, - фыркнула госпожа Блюменхолд. – На вид вы типичный пройдоха. Каждую пятницу я составляю букет для вон той вазы, - она кивнула на каминную полку.

- Очень симпатично, - вежливо сказала Агата, не очень понимая причину такой внезапной смены темы, но стараясь быть любезной.

- Травы я беру наугад, - продолжила госпожа Блюменхолд. – Это что-то вроде моего личного гадания. Некоторые ищут ответы в снах, другие предпочитают кофейную гущу, третьих по душе листья на дне чашек, четвертым нравится разглядывать куриные потроха, а пятые заглядывают в будущее с помощью огня и дыма. Я предпочитаю травы и цветы. Горечь полыни символизирует горе и утрату, но при этом и полынь, и чертополох, защищают и охраняют, а еще символизируют связь с духами. Вопрос лишь в том, что за горе и утрату обещали цветы?

- Вы… - Агата резко тряхнула головой, чуть не пролив на себя нетронутый ликер, рюмку с которым она все еще держала в руках. – Вы думаете, что это мы знаменуем горе и утрату? Что мы какой-то.. дурной знак или как это называется?

Еще несколько дней назад она совершенно серьезно подумала бы, что старушка просто-напросто спятила. Гадания, травы и прочая ерунда не заслуживали даже внимания. Это же настоящая чушь! Но сейчас… Сейчас Агата уже не так пылко клеймила все, что доселе ей казалось странным, глупым или неправильным. Собственно, не ей судить о чужих верованиях и стереотипах. В конце концов, она женщина, которая переспала с мужчиной из позапрошлого столетия и теперь пытается найти способ оставить его в нашем времени, вынуждая не быть более пленником старого паба с немного странным названием «Ворон на письменном столе». Да уж, в такой ситуации окружающих лучше не осуждать. Камни пусть бросает кто-то другой, но не Агата.

- О, нет-нет, - рассмеялась Эссенция Блюменхолд и морщинки вокруг глаз и рта стали глубже и четче, показывая, что эта женщина немало времени в своей жизни провела смеясь. – Как только я увидела вас обоих, то поняла, что горе и утрата это не то, что вы принесете мне, но то, с чем вам пришлось столкнуться. Вы прелюбопытная парочка, вам это говорили?

- Я бы запомнил, госпожа Блюменхолд, - усмехнулся Альберт и потянулся за еще одним бисквитом. – Итак, вы считаете, что мы пережили какое-то горе и это вам сказали цветы в вашей вазе? Пока звучит довольно логично.

- Неужели? – тонкая бровь хозяйки дома взмыла чуть ли не к линии волос.

- Возможно, для кого-то другого нет, но для нас… Кристально ясно, что так оно и было. Мы и сами толком не знаем, что привело нас в ваш дом, возможно, ваша семья действительно…

- Прежде чем вы начнете лгать и изворачиваться, позвольте вам кое-то показать, - плавно поднявшись из кресла, госпожа Блюменхолд величаво кивнула. – Я оставлю вас на минуту. Можете чувствовать себя вольготно.

- Как думаешь, она знает? – зашептала Агата, едва лишь Эссенция Блюменхолд покинула гостиную.

- Что именно знает? – задумчиво переспросил Альберт, с интересом глядя на каминную полку. – Сдается мне, наша почтенная хозяйка знает довольно много всего. Не знаю, как в ваши дни, но в мое время существовали люди, способные видеть больше, чем остальные. Чаще всего они заканчивали дни в не самых приятных местах вроде психиатрических лечебниц, но были и те, кому удавалось найти свое место в жизни и вписаться в общество.