Пока он пытался осознать слова девочки и всё то, что увидел в её лице, мысли малазанца устремились к Мхиби, которая стояла позади Серебряной Лисы. Скворца захлестнуло горе. Как суровы боги. Старуха, скорее всего, умрёт в течение года, станет жестокой жертвой на алтаре нужд своего ребёнка. Жуткое, зловещее извращение естественной роли матери.

Последние слова девочки словно огнём обожгли командира. «Они идут сюда». Т’лан имассы – Худов дух, будто без них было просто. Кому верить? Каллор, сам – холодный, бесчеловечный ублюдок, назвал её чудовищем. Он бы её убил, если бы мог. Это ясно. Я не подниму руку на ребёнка… но ребёнок ли это?

И всё же… Худов дух! Она ведь возрождённая Рваная Снасть, отважная, благородная женщина. И Ночная Стужа, Высшая чародейка, которая служила Императору. И ещё – самое странное, самое тревожное: она – новая правительница т’лан имассов…

Скворец моргнул, снова увидел перед собой шатёр и людей в нём. Молчание, пронизанное беспокойными мыслями. Его взгляд вновь метнулся к Серебряной Лисе – малазанец увидел бледность юного, круглого личика, с уколом сочувствия отметил, как дрожат руки девочки – и вновь отвернулся. Тисте анди, Корлат, внимательно смотрела на него. Их взгляды встретились. Какая удивительная красота… а Дуджек – уродлив, как собака. Вот ещё одно доказательство того, что я не ту сторону выбрал тогда, много лет назад. Нет, в этом смысле я её не интересую точно, что-то другое она пытается мне сказать… Через некоторое время Скворец кивнул. Серебряная Лиса… она пока ребёнок, да. Глиняная табличка, ещё едва тронутая. Да, тисте анди, я тебя понимаю.

Те, кто будет рядом с Серебряной Лисой, могут повлиять на то, чем она станет. Корлат хотела переговорить с ним с глазу на глаз, и командир принял предложение. Скворец пожалел, что рядом нет Быстрого Бена – в таких ситуациях маг из Семи Городов чувствовал себя как рыба в воде. А командир уже и так растерялся. Паран, несчастный ты негодяй. Что я тебе скажу? Устроить тебе встречу с Серебряной Лисой? Да и смогу ли я её предотвратить, когда ты узнаешь? И вообще, моё ли это дело?

Карга распахнула клюв, но на этот раз отнюдь не в приступе беззвучного хохота. Её охватил непривычный страх. Т’лан имасс! И К’рул, Старший бог! Они знают правду о великих во́ронах, правду, которой не ведает никто другой – кроме Серебряной Лисы… клянусь Бездной, Серебряной Лисы, которая заглянула в мою душу и прочла там всё.

Беспечная, неосторожная девочка! Хочешь заставить нас защищаться? Бороться с тобой, с теми, кому ты собираешься приказывать? Мы, великие во́роны, никогда не вели собственных войн – хочешь, чтобы мы всполошились из-за твоих необдуманных откровений?

Если Рейк узнает… оправдываться будет бессмысленно. Мы ведь были там, когда его сковали? Но… да, мы были там, даже когда он пал! Великие во́роны зародились, точно черви, в плоти Павшего, и это, о это нас погубит! Но погоди! Разве не были мы благородными хранителями магии Увечного Бога? Разве не мы донесли до всех вести о Паннионском Домине, об угрозе, которую он представляет?

Магия, которую мы используем, если нас вынудить… Ах, дитя, ты столько всего поставила под угрозу своими неосторожными словами…

Чёрные, блестящие глаза воронихи нашли Каладана Бруда. Какие бы мысли ни роились в его голове, всё оставалось скрыто под бездушной, звериной маской лица Воеводы.