Фархад не замечает и этого. Он в иступлении продолжает своё дело – доставляет мне удовольствие так жарко и нежно, как только способен.

То же самое делает и Билли, будто повторяя за ним каждый шаг. Его тоже не беспокоит ничуть, что нас здесь трое.

Горячие полуобнаженные тела двух смуглых гигантов трутся об меня в зеркальной проекции; сразу четыре проворных руки творят с моим податливым телом нечто из ряда вон сумасшедшее, чем стремительно доводят меня до пика возбуждения.

Я крепко держусь за Фархада, с пристрастием впиваясь ногтями в его мускулистые плечи, которые блестят при холодном свете.

Но свет этот по мере нарастания моего желания постепенно тускнеет. Я с нарастающей тревогой замечаю, что необратимо погружаюсь в темноту, но не могу поглядеть, что происходит наверху, так как мне не дают этого сделать.

Фархад избавляется от брюк, поудобнее усаживает меня на себя, проникая до упора в моё влажное, жаждущее его лоно, и начинает интенсивное движение.

Я вскрикиваю от удовольствия, продолжая целоваться с Билли, который с нетерпением скользит пальцами по моей груди, животу и бедрам.

В какое-то мгновение я ощутила очень сильное давление и распирание внутри: Билли вошёл в меня сзади.

Зафиксированная между ними двумя, я балансировала на весу и никак не могла избежать того, что позволяли они оба делать со мной. Я не могла прекратить эту безумную оргию, или хоть как-то противостоять их натиску. Я даже не могла что-либо сказать, так как Фархад и Билли не позволяли этого, с наваждением целуя мои губы по очереди и не давая даже отдышаться.

Она оба были будто не в себе, находились в диком, дурманящем их разумы порочном экстазе, переменно двигаясь во мне, и мне ничего не оставалось, кроме как покориться.

В какой-то момент мне стало очень тесно между ними; сдавливание в верхней части тела ощущалось всё сильнее, появился страх по нарастающей, стало в разы тяжелей дышать. Казалось, что я нахожусь в тисках; пространство между нами сужается и вот-вот раздавит меня в лепешку.

Я запаниковала, пытаясь отстранить от себя Фархада, но это было невозможно.

Помимо сдавливания грудной клетки, во мне сразу появилось новое, но не менее неприятное ощущение: распирание и натяжение, чем-то напоминающее схватки, которое исходило из нижней части живота.

Я переместила руку вниз живота, где моментально образовалась шишка, довольно ощутимо натянув мою кожу, словно во мне вовсю толкался ребёнок.

Увернувшись от очередного поцелуя, я в ужасе уставилась на свой живот. Он был надутым, круглым и достаточно большим, и я отчётливо чувствовала шевеления внутри.

Тонус и болезненные толчки продолжали нарастать. Испуганная, я держала руку на животе до тех пор, пока не почувствовала, что она стала мокрой.

Оцепенев при виде крови на ладони, я запрокинула голову, увидев что свет совсем исчез, и что есть силы закричала о помощи. Но рот мой не смог издать ни звука. Я была абсолютно немой…»

***

– По моему мнению, ты зря уехала. У неё и у тебя есть сын от него. Но в отличие от неё, ты его жена. Я думаю, тебе надо пойти туда и выставить её за дверь.

Охотно высказала своё мнение Наташка, как только я закончила свой краткий рассказ о том, по каким причинам оказалась здесь.

Меня не пришлось долго уговаривать, чтобы открыть рот, ведь самой было необходимо с кем-нибудь поделиться своими проблемами.

И как только Танина мама ушла смотреть телевизор в другой комнате, меня прорвало поплакаться.

– Ничего не зря. Всё правильно она сделала.

Поспорила с ней Таня, а следом повернулась ко мне с отчаянным негодованием на лице.