– Садись, поговорим.

Я подчиняюсь. Раз уж этот разговор неизбежен, нечего откладывать его.

Занимаю стул по другую сторону стола и поднимаю взгляд на мужчину.

Он протягивает мне лист.

– Что это? – спрашиваю у него, бросив быстрый взгляд на текст.

– Банковская выписка, которая подтверждает, что я перевёл сумму долга на расчётный счёт твоего отца, но перевод вернулся из-за какой-то внутренней ошибки в работе моего банка. – Он протягивает мне следующий лист. – Эта выписка подтверждает, что я перечислил сумму долга во второй раз на реквизиты счёта твоего отца несколькими днями позднее. Они благополучно были зачислены… и списаны в тот же день на сторонний счёт, доступ к которому имели несколько его сотрудников по доверенности твоего отца, подписанной примерно за сутки до смерти.

Я внимательно изучаю документы и поднимаю непонимающий взгляд на Андрея.

– Что это значит?

– Я нехороший человек, Лер. Но я всегда честно веду свои дела. У нас с твоим отцом были определённые договорённости, которые я полностью выполнил. Возникла небольшая накладка, но в этом не было моей вины.

– Я не понимаю… – шепчу я.

– Да чего непонятного? – вздыхает он. – Меня взбесили твои претензии, девочка Лера, и я потратил несколько дней на общение с разными людьми. С доктором твоего отца, например. Ты знала, что у твоего отца более года были проблемы с сердцем? Ему было предписано снижение нагрузок, отдых, диета, отказ от алкоголя… Ты знала, как он предпочитал развлекаться?..

Я поджимаю губы. Знала, конечно. Догадывалась, по крайней мере. Папа много лет был вдовцом. Домой баб не таскал, но периодически уезжал куда-то на выходные. Любил хороший виски и выдержанный коньяк. Каждый вечер непременно приговаривал несколько стаканов. И никогда не ограничивал себя в еде, потребляя много жирного мяса на завтрак, обед и ужин. Всегда смеялся, что мужик не может не любить хорошее мясо. Но при этом папа и нянюшка всегда велели мне придерживаться правильного питания.

– Он просил меня вернуть долг досрочно. – продолжает Хмурских. – Подозреваю, именно тогда у него начались проблемы с бизнесом. Деньги у меня имелись, и я закрыл долг, забрал расписку, но деньги вернулись на мой счёт. Я связался с твоим отцом и пообещал разобраться в ситуации в ближайшее время.

– Но он загремел в больницу с сердечным приступом. – вставляю я. – Я думала, это из-за того, что вы кинули его на деньги…

– Ты ошиблась. – холодно отвечает мне. – Пока он был в больнице, подписал доверенность на доступ к рабочему расчётному счёту, куда перенаправили упавшую сумму долга от меня.

– Почему тогда его сотрудники не закрыли долги отца? Почему я осталась без денег? Мне пришлось продавать всё, чтобы рассчитаться с его долгами…

– Я не знаю, Лер. Деньги обналичили в тот же день через левую контору. Но это был точно кто-то из сотрудников Георгия Григорьевича.

– Почему я должна вам верить? – спрашиваю у него. – Папа умер из-за вашего звонка! Он никогда не сможет подтвердить или опровергнуть ваши слова.

Он пожимает плечами.

– Не должна, Лер. Я тоже мало кому верю. Пальцев одной руки хватит… – он ненадолго замолкает, пока не начинает говорить вновь: – И тебе я не верил. Считал, что отец тебя подослал, затеяв какую-то свою игру. Поэтому и решил проучить вас обоих. Но всё, что я сделал, это воспользовался ситуацией и позвонил твоему папе.

Он не говорит, что ему жаль. Не сожалеет. Не сочувствует. И даже не просит прощения за то, что просто воспользовался ситуацией, воспользовался мной. И, наверное, я не должна ему верить. Но почему-то верю. Словно шестым чувством ощущаю, что в этом он мне не врёт.