- Ваш травмпункт, может, и не подчиняется, - улыбнулся Николай. – А вот если Глеб Николаевич возьмется за ремень…

Брат с сестрой дружно расхохотались. Это был семейный мем – «папа возьмется за ремень». При том, что за всю жизнь хирург-травматолог, а ныне заведующий травматологическим отделением, Глеб Николаевич Самойлов не то, что руку на детей не поднимал – он и голос-то на них повышал от силы пару раз, и то - только на сына, и то – совершенно за дело.

- Ладно, убедил, - отсмеялась Варя. - И в самом деле – чего время терять? Чем раньше получу высшую категорию – тем раньше стану заведующей отделением или травмпунктом.

Брат ее веселье, однако, не поддержал.

- И зачем тебе это? Всерьез хочешь сделать карьеру?

- Коля, ты такие странные вопросы задаешь, - Варвара несколько резко отложила ложечку. – А ты не хочешь добиться успеха в своей профессии?

- Так то я, - пожал здоровенными плечами Коля.

- Ах, вон оно что… - протянула Варвара. – Знаешь, вот от тебя я такого шовинизма не ожидала. Плохо тебя Любаша воспитывает. Надо ей выговор сделать. Потом. После того, как родит.

- Не передергивай, - Колька никак не хотел говорить шутливо. – Я о другом. Посмотри на нашего отца. Ты знаешь, кто для него на первом месте.

- Мама и мы.

- Не идеализируй. Ты прекрасно понимаешь, на ком женат наш отец. На своей работе.

- Он любит маму! У них до сих пор такие отношения, что даже мне завидно!

- Да, это так, - серьезно кивнул брат. – А все потому, что мама наша - мудрая женщина. И понимает отца. И поддерживает его. Всегда поддерживала. Хотя, думаю, временами ей было очень непросто. Но она никогда не упрекала отца, когда из-за его работы срывались запланированные семейные мероприятия. Когда он сутками не приходил домой. Когда приходил и молчал. Да что я тебе это рассказываю – ты это сама не хуже меня знаешь!

- Предположим. Какая связь со мной?

- Знаешь, - Коля отпил остывшего чая, задумчиво позвякал крышкой белого фаянсового чайника. – Я на своей шкуре почувствовал. Как при нашей работе это важно. Что тебя дома ждет тот, кто понимает. Понимает и поддерживает. Потому что при нашей работе надо или одному быть. Или твоей половине придется подстраиваться под тебя. А иначе это будет мучение для двоих. Согласна?

- Коль, ты когда начинаешь философствовать, я прямо пугаюсь. У вас с Любой все в порядке?

- В полном. Не без эксцессов, но научились. Мне с Любавой повезло, - тут брат все-таки улыбнулся – как всегда улыбался, когда говорил о жене. – Повезло от слова «очень». Поэтому я знаю, о чем говорю. Понимаешь?

- Прекрасно понимаю. Я-то одна. Никому жизнь не порчу своим карьеризмом. В чем проблема?

- Ты так и собираешься всю жизнь быть одна? Твоим мужем будет работа?

- Знаешь, не все имеют тягу строить монументальные планы на двадцать лет вперед! – Варя раздраженно откинулась на стуле. – Посмотрим. Может быть. Я пока не знаю.

- А ты подумай, - Колька снова смотрел даже не серьезно – хмуро. – Думаешь, найдется мужчина, который сможет смириться с таким режимом работы жены? Хирургия – дело…

- … не женское! – зло закончила за брата Варя. – Я прекрасно помню! И знаешь что? Это МОЙ выбор! Мне нравится этим заниматься. Я хочу добиться успеха в том, что мне нравится. Разве это плохо?!

- Не плохо, - Николай как-то сокрушенно покачал головой. – Но спроси себя: ты готова добиться успеха ценой личного, человеческого… женского счастья? Ты не хочешь детей? Или хочешь? Как ребенок впишется в карьеру успешного, много оперирующего хирурга?

- Такое ощущение, что гормоны на фоне беременности шалят не у твоей жены, а у тебя!