— Брось. Мы ведь оба понимаем, для чего ты это делаешь.

Опять двадцать пять? Снова всё к сексу привязывается? А, не. Она, наверное, о споре. Но спор-то на секс. Ок. Согласен. Повод веский, даёт право сомневаться. И я бы даже принял его как аргумент, если бы самолично не видел, что она и сама уже не против продолжения с десертом. Вот только артачится из чистой вредности.

Будто я не чувствовал как у неё крышу снесло во время поцелуя. Я ведь мальчик большой, ложных иллюзий не питаю и понимаю, что это реакция не конкретно на меня, а на тактильную близость в принципе. Ей тупо нужен человек, желательно мужского пола, который поможет снять накопившееся напряжение. Так почему бы им не стать мне? Чем я плох? И ей хорошо, и я свою малышку сберегу. Жуку мне её отдавать не очень хочется.

— Ладно, давай знаешь как сделаем? — медленно и очень осторожно, словно занозу из лапы льва достаю, забираю у неё телефон. — Ты иди в душ, поигнорируй меня там, позлись, обложи матом, если легче станет, а я пока организую ужин. Идёт? Давай просто попробуем поймать волну и обойтись без расцарапанных лиц? Не получится, отвезу я тебя домой. По первому требованию. Добро?

Предложение ожидаемо встречают без энтузиазма. Понимаю, что сравнение попахивает тавтологией, но Волкова смотрит на меня как волчица на скачущего поблизости тушканчика. Которого жрать как бы и не хочется, но бесит надоедливая блоха так, что не грех и психануть.

Она смотрит на меня. 

Я на неё. 

Любопытное наблюдение, которое замечаю лишь сейчас, спустя годы знакомства, глаза у Кристины презанятные: большие, чуть ассиметричные, с разрезом, награждающим хозяйку постоянным хитрым прищуром. И цвет подстать: неопределённый. То ли серый, то ли голубой, то ли вообще в изумрудный уходит. А она их ещё и подкрасила сегодня, только добавив выразительности. 

Да и в целом выглядит Волкова сегодня бомбически. С переизбытком образа закоренелой стервы, конечно, что мне в ней никогда не нравилось, но однозначно сексуально. Не оправдываю этого дрыща... как его там? Альберт? Но понять его хотелки могу. Сложно устоять.

Кристина подвисает в задумчивости. Решение принимается долго. Очень долго. Ну давай же, девочка. Не томи.

— Где ванная? — наконец, спрашивает она. Уф. Ну слава яйцам. Прям вижу как непросто даётся ей это согласие. Она же у нас птица гордая, самодостаточная. Подачки не принимает.

— Одна из тех дверей, — пальцем тыкаю за её плечо. — Не ошибёшься. Здесь их не так много, — с себя молча снимают кожанку, вручают мне и, стеля длинной юбкой по полу, скрываются из виду. — Ну вот и договорились. А шума-то было, — удовлетворённо вещаю самому себе слыша за стенкой плеск воды. 

Что ж. С одной проблемой разобрались, теперь и правда можно подумать о восполнении калорий, тем более что на приёме кроме этой фигни с канапе я ничего так и не поел. Короче, ухожу договариваться по поводу барбекю. Разве может быть что-то романтичнее ужина под открытым небом с запахом жарящего на мангале мяса? 

Ответ — может. Если ко всему этому добавить красное полусухое и шикарную жгучую брюнетку.

— Смотри-ка, да у нас почти свидание, — придвигаю за Волковой плетёное садовое кресло. Ля, да я сама обходительность. И когда в последний раз так вокруг девчонки бегал? — Жаль, что не наедине. 

Просторная беседка, где мы заняли столик не прям чтоб забита, но частично заполнена. Открытое небо пришлось заменить поликарбонатным прозрачным куполом из-за октябрьского ветра. Тут сквозняков как таковых нет, но пледы всё равно предусмотрены.