— Я думала, ты на первом курсе.

— Была, — опустив глазки, признаётся Моника. — Я не сдала несколько обязательных предметов, теперь повторяю курс. Это ерунда, нам всего три года учиться.

— Неудачница, — насмешливо добавляет Том.

— Сказал парень, чья репутация грязнее трусов борцов со второго курса во время спарринга.

— Так, я пошел, — и парень убегает к другому корпусу с плакатом «Добро пожаловать в Уилок Браун».

— Слабак, — ухмыляется Моника. Я тактично молчу.

Мы подходим к главному корпусу, где у нас пройдет первое занятие по истории фотографии. Зачем я на него записалась? Интересно. Я бы поработала со старой техникой, рассмотрела ее внимательнее, покрутила бы в руках, чтобы знать, с какими приборами работали раньше великие фотографы. Мне интересно узнавать старое и интерпретировать его в настоящем. Странно звучит, согласитесь, но в этом есть смысл.

— Вот это нифига себе! — восклицает Моника, увидев наполненную аудиторию из студенток. — Никогда не видела, что на самый скучный предмет пришло столько девчонок.

— Может, их так сильно интересует история кинематографа?

— Вряд ли. Пошли.

Моника ведет нас в самый дальний ряд. Она что-то щебечет о том, что не брала этот предмет в прошлом году, но догадывается, в чем дело. Но мне это ничего не дало. Озираюсь по сторонам, замечаю, как студентки подкрашивают губы, приводят прическу в порядок, поправляют темно-зеленую юбку. Мы едва находим два свободных места в последнем ряду. Почти в проходе сидим. Хорошо, что мы здесь места нашли, после нас студенты вообще стоят позади и на ступеньках сидят.

— Перед парой всегда красятся? — тихо спрашиваю соседку, когда мы располагаемся на своих местах и раскладываем столик.

— О, нет. Только к Миллеру. Девочки любят его лекции, но больше всего семинары. Вон, видишь, — она указывает на рыжую девчонку с первого ряда. — Это Рамильда Псаровски из Польши. Она за ним с другого континента приехала.

— Это как?

— Просто. Она же блогер! Увидела красавца в Инстаграм, решила, что это ее судьба. Правда, ей никто не сказал, что профессор женат. Но Псаровски это не останавливает, она третий год его курс проходит. Тебе помаду дать? — тыкает локтем Моника. Когда она успела очертить губы красным цветом?

— Ну, не знаю. Мы же на занятиях. Зачем мне краситься для какого-то профессора, если я пришла сюда ради…

— Доброе утро, — раздается бархатный низкий голос на поточную аудиторию. Он заставляет всех студентов замереть на месте.

Я не только замираю, но и задерживаю дыхание. Превращаюсь в одну из статуй национального музея искусств. От удивления и… страха. Знаете почему? Не догадываетесь? Скорее всего, уже догадались.

К преподавательскому столу подходит тот самый мулат из машины, который обжимался со своей… спутницей. Статный, в светлом костюме, оттеняющем его смуглую кожу, с гордой осанкой и серьёзностью в светлых глазах.

Я думала, что подобное совпадение происходит только в кино. Ну, знаете, судьба вас столкнула, или книжные писатели решили, что героям нужно непременно встретиться, чтобы осознать чувства друг к другу. Но я живу в реальной жизни и не верю в сказки.

Слышу перешептывания на первых рядах, однако они тут же прекращаются, стоит профессору взглянуть на них.

— Меня зовут профессор Миллер. Я буду преподавать у вас историю фотографии. На лекциях я буду давать материал, который войдет в промежуточный тест, а на семинарах мы будем с вами рассуждать об искусстве прошлых веков.

— С какого века мы начнём в этот раз? — выкрикивает та самая рыжая из Польши. Моника справа от меня фыркает, но ничего не комментирует. Позади и спереди тоже раздаются неприкрытые раздраженные вздохи, но девушка не обращает на них внимания.