— Не переживай, — прерывает мои размышления профессор, — я никому не скажу о твоем прошлом.

— И я не скажу о вашем прошлом, профессор. Мне нужна стипендия в Уилок Браун.

Он улыбается, чуть приподняв уголки губ. Не победно, как раньше, не хитро, когда он попросил меня сделать доклад при всех студентах на лекции. Скорее успокаивающе. Его пальцы все еще на моем лице. Они не отпускают меня. Профессор не отпускает.

Он слишком близко.

Я разглядываю его.

Замечаю маленькие, едва видные на темной коже морщинки под глазами. Небольшое углубление в носогубных складках. Маленькие золотистые лучики, выстреливающие из зрачка к окружности радужки. И губы. Полные, налитые. Коричнево-розоватые.

Боже…

— Кстати, — профессор резко отходит к столу и разрывает наваждение, — у тебя «А+». Идеальный тест.

— С-спасибо.

Нас больше ничто не держит рядом. Я забираю рюкзак и выбегаю из аудитории полностью опустошенной. В голове роется так много вопросов. И один из них:

Что это было?

Но найти ответ на него не удается. Мысли в голове разбросаны по разным отделам, как пазл, который нужно собрать. Но на это потребуется время, прежде чем картина встанет перед моими глазами.

— Какая хитрая! — летит мне в спину от… черт! Опять она здесь!

— Почему хитрая? — удивленно спрашиваю я у Рамильды, повернувшись к ней. Ее коричнево-рыжие брови сведены на переносице, а полные красные губы сомкнуты. Ощущение, что она сейчас их прокусит от злости на… на меня? Но за что.

— Профессор Миллер ни разу не давал задания индивидуально. Он распределял силы поровну, уделял внимание каждой из нас. Чем ты заслужила его почести?

— Написание доклада разве почесть?

— Ещё какая! Ты отняла время у нас, отняла силы. Знаешь, сколько я готовлюсь к семинарам, чтобы он обратил на меня внимания! Вон, в порядок себя привожу, доказываю, что мозги в голове есть, а ты…

— Просто зажми его в машине и дело с концом, — парирую я и покидаю коридор. На улице ужасно жарко, особенно в кардигане, а я не могу его снять. Непозволительно. Рукав три четверти, он в любой момент может задраться.

Но лучше купаться в жаре, нежели слышать презрение одной наглой полячки.

Я тоже стараюсь, но не ради профессора, а ради себя. Я люблю искусство, люблю кино. Люблю историю.

Когда отхожу подальше от кабинета, останавливаюсь в попытке отдышаться и глотнуть немного воздуха. Разворачиваюсь. Цепкий взгляд преследует меня, цепляется за форму. Он стоит возле дверей своей аудитории, скрестив руки на груди. Рукава рубашки закатаны, обнажая крепкие предплечья, взгляд такой же строгий, внимательный. Он будто говорит: «Это ничего не значит», а я отвечаю: «О’кей».

Интересно, он слышал мой разговор с Рамильдой Псаровски?

Однако этот вопрос меркнет, когда я касаюсь пальцами своих губ и прикрываю глаза, представляя… его. В голове остается только один вопрос.

Почему я хотела, чтобы он поцеловал меня?

10. Глава 10

Почему я захотел поцеловать ее?

Этот вопрос не оставляет меня в покое всю неделю. Даже сейчас, сидя в гостиной с ноутбуком, не могу отделаться от посторонних мыслей. С утра, до того как Карла уехала за продуктами с Ханной, мне удалось немного отвлечься на девочек, затем на работу. Но не сейчас, не в абсолютной тишине нашего дома.

Трудно отрицать схожесть. Трудно не представлять ее на месте одной из моих бывших студенток. Я не идеален. Я грешен. Но у всякого греха есть свой предел. Однажды я перешел границу, больше этого не повторится. Я обещал себе, обещал Карле.

Но, видимо, эти слова так и останутся словами…

Жалею, что дал свой телефон девчонке. Но мне все равно нужно было бы поделиться контактом. Работу над докладом никто не отменял. Она умная девочка, но еще совсем юна. Первый курс, как никак.