Не пили в тот день три человека: двое парней ― они были за водителей, и я ― потому что не знала, беременна уже или ещё нет. И это была одна из причин, почему я её не убила в туалете, как только увидела.

А вот та, которая была виновницей моего испорченного настроения, уже плясала на стуле.

Но она была такой неосторожной, что, когда я вышла тоже танцевать, не удержалась и упала с него. Наверное, КТО-ТО подтолкнул его.

А когда ей кинулись помогать её подружки, я просто отошла в сторону и присела возле стола, наблюдая эту картину. Самым интересным вышло то, что я тогда только предположила: половина из присутствующих мужиков уже трахали её, так как они тоже кинулись помогать «пострадавшей».

Позже моё предположение подтвердилось. Но это было намного позже.

А в тот момент я только и могла, что легко улыбаться, делая вид, что не замечаю её убийственный взгляд.

Когда же её подвели к столу и усадили на стул, чтобы она отдохнула, мне прилетело от неё послание:

― Ну ты и сука. Как Андрюша с тобой вообще живёт? Что такой мужчина нашёл в такой страшиле, как ты?

Я же только приподняла бровь, нагло улыбаясь ей, хотя ответить ой как хотелось: – Улыбайся, улыбайся. Когда-то и тебе прилетит от суки похуже тебя, и тогда я тоже поулыбаюсь.

Интересно… она сейчас улыбается…

― Хм… утро добрым не бывает, ― прошептала сама себе, открывая глаза сегодня, уже даже не обращая внимания на то, что опять одна.

Я даже и забыла тот инцидент. Да, у нас с мужем бывало всего за пятнадцать лет. Но этот тогда был первым. И да, тот грёбаный стул подтолкнула я.

Долго же ты летела, отдача. Но зато какая.

Зубы хотелось сжать от злости и поскрипеть ими от души. Но, боюсь, мои пломбы не простят мне такого отношения, а в тайге, как известно, стоматологи не водятся.

Так, ладно, хватит разлёживаться. Пора вставать.

Я опустила ноги с лежанки и в этот раз выдохнула облегчённо. Вчера Лесник мне снял бинты и бандаж с ноги. Какое же блаженство – ощущать ногу без лишнего груза. Вот только то, что она месяц не шевелилась, даёт о себе знать сейчас. Нужно разминать её теперь.

Я прислушалась к звукам, поняла, что даже на улице тихо. Интересно, куда хозяин избы делся сегодня? И успею ли я всё-таки посмотреть улицу?

Да, я и за эту неделю не смогла выйти. После нашего разговора недельной давности, я заметила, что Лесник стал чаще находиться в доме. А ещё он внимательно наблюдает за каждым моим движением.

Костыль я далеко не убирала, так как мне всё равно нужно расхаживаться, так что до буржуйки я добралась быстро. Уже по привычке сама разожгла её и начала готовить завтрак, пока не обратила внимания на то, что не слышу даже Барса. Хотя он каждое утро теперь рвался в дом, чтобы я его покормила тоже. Хотя я точно знаю, что Лесник кормит его отлично.

И вот вроде бы и нужно расслабиться, но что-то не давало.

Позавтракав, я всё-таки решила выйти на улицу. Нужно же посмотреть, где я нахожусь уже месяц.

Подойдя к двери, почему-то даже струхнула немного первые секунды, не решаясь открыть её. Но, выдохнув, толкнула дверь и замерла. Вокруг был высоченный лес из кедров и сосен. Тёмный и высокий. Я сделала несколько шагов от порога, упираясь всё на тот же костыль, и осмотрелась. Дом был как будто на лесной поляне. Вокруг было всё очищено и никаких бурьянов или веток, или мелкого самосева. Ничего. Всё идеально убрано.

Изба же снаружи была похожа больше на полноценный деревянный дом. Сложенный из массивных брёвен, обмазанных смолой и, скорее всего, каким-то химическим средством, потому что на доме не было ни одного насекомого. Двухскатная крыша была накрыта чем-то похожим на мягкую кровлю. Строились здесь на совесть. Не как для отшельника точно.