- У Вас еще есть время, чтобы передумать, генерал Хакин! - на межгалактическом языке увещевал огорошенный пурпурианец.

- Не о чём думать, - сухо возразил папа в ответ.

А я встретившись с оторопелым взглядом Пурпурного, бесцветно улыбнулась. Как бы напоминая офицеру: "Я ж говорила".

Но он почему-то верил в человечность моего отца больше, чем я сама.

Наивный!

- Ясно. Ваше решение будет озвучено Великому Глицинию. До встречи в вечном холоде, генерал! – попрощался командир пурпурианцев, произнеся их традиционную фразу.

- До встречи в аду, - рявкнул папа, отключив связь.

«Что ж, теперь мне точно конец», - еще печальнее заулыбалась я хмурому пурпурианцу.

А он от этого стал еще более мрачным. Кажется, мужик решил, что я не в адеквате, и ему придется возиться с полоумной.

- Вылет шаттлов через десять минут. Ты полетишь под конвоем. Тебя сбросят на Фуксии, - уставившись в одну точку, принялся он монотонно декламировать визуализировавшийся в руках голографический приказ своего командования. – Там…

- Извините, - прервала я зачтение приговора. – Меня что, не распылят? Не понимаю, - растерянно оглянулась я на интерпланетных стражников, безмолвно возвышавшихся за мной. – Разве меня не должны были ликвидировать сразу после отказа Земли обменять меня на пленных пурпурианцев?

- Вы требуете немедленной ликвидации? – исказилось гримасой удивления лицо капитана. Благородное лицо, по большей части своей бордовости.

- Нет, - задумалась я. – Но ведь таков устав, - безысходно отметила. Правда, сначала еще чуток подумав и решив, что, как и прежде, умирать мне совсем не хочется.

- В таком случае, лейтенант Хакин, прекратите мешать озвучиванию приговора, - строго попросил меня командир противника.

Ага, именно попросил. Мог же ведь заткнуть меня более продуктивным способом. Хуком в челюсть, например.

Поэтому дразнить, подавая голос, я далее не стала. Вместо этого просто вытянулась по стойке смирно и согласно кивнула.

Но безмолвие долго не продлилось.

В итоге мне только и успели, что зачитать приговор. Там значилась погрузка на шаттл и отправка в Сектор 23.

- Двадцать три?! – в истерике вскричала я.

И, подорвавшись с места, заглянула в паршивую голограмму с иероглифами прямо через плечо капитана.

- Этого не может быть! Вчитайтесь повнимательнее! – потребовала я у остолбеневшего с моей выходки пурпурианца.

- И вправду… не может, - пробормотал этот бравый офицер, перепроверяя свои пурпурианские закорючки на документе. – Эта область ведь вне нашего контроля… - задумчиво бубнил он, тыкая в парящие буквины.

- Она вне всехнего контроля, - исхитрилась я перекинуть руку через плечо капитана, чтобы собственноручно вести пальцем по документу. – Та-а-ак… так-так, - перебирала я сложные абзацы, стараясь не пропустить ни слова. - Так мне удобнее разбирать пурпурианскую письменность, - пояснила я в ответ на его очумевший взгляд исподлобья.

- Ты читаешь по-нашему?? А-а-а как... как ты… Стража!!! Почему пленная свободно передвигается по моему боксу?! – рявкнул вдруг бордовый капитан на своих солдат, но я их опередила.

В два прыжка оказавшись там, где и дОлжно арестантке – то есть меж двух их воинственных фигур. Еще и руки добровольно за спину завела. А то еще открутят.

- Так что там с Сектором? – поторопила я взъярившегося командира. – Какой там номер вписан на самом деле?

- Двадцать третий, - хмуро буркнул он, снова и снова перепроверяя текст. – Неужели нам удалось отбить его у вайдовцев? Не понимаю… почему мне об этом не доложили, - ворчал он себе под нос.