Они наскоро распрощались и заверили друг друга, что непременно скоро увидятся вновь. Джейн вышла из поместья и обогнула дом, направляясь туда, где мистер Винсент рисовал, а Мелоди наблюдала за этим процессом.

Джейн как раз шагала по аккуратно подстриженному газону, когда ветерок донес голос сестры:

– О, глядите-ка – моя сестра идет сюда, чтобы опять поработать нянькой-гувернанткой-компаньонкой. Я же говорила, что так и будет…

Затем Мелоди добавила уже громче, помахав рукой:

– Джейн! Иди погляди, что рисует мистер Винсент!

Отметив, что Мелоди даже не подумала хоть как-то ее представить и, судя по всему, даже не собиралась этого делать, Джейн остановилась в нескольких шагах от них. Мистер Винсент захлопнул тонкий кожаный альбом и замер в ожидании того, что Мелоди представит их друг другу. Его глаза оказались теплого карего оттенка, однако смотрели они на Джейн без капельки каких-либо эмоций: ни сочувствия, ни презрения, ни снисхождения на его лице не отражалось вовсе. Да что там, Джейн видела на этом лице куда больше интереса, когда мистер Винсент зарисовывал Робинсфорд-Эбби, нежели сейчас, когда он смотрел на нее.

– Мистер Винсент, я боюсь, это единственные слова представления, на которые мы с вами можем рассчитывать.

– Похоже на то, мисс Эллсворт. – Голос чароплета (Джейн только сейчас сообразила, что слышит его в первый раз) оказался глубоким и низким, где-то на границе между баритоном и басом.

– Я надеялась побеседовать с вами на балу у Фитцкэмеронов.

– О да. – Мелоди чуть подалась вперед, как будто намереваясь сообщить некий секрет, но при этом ни на йоту не понизила голос: – Моя сестра буквально сходит с ума от интереса к вам с тех самых пор, как узнала, что вы гостите в поместье Бэнбри.

– Отсюда и ваше пристальное внимание к тем незаконченным интерьерным чарам. – Этой репликой мистер Винсент отсек все предположения о том, что попросту не заметил Джейн на балу.

– Меня пригласили взглянуть, но я понятия не имела о степени их готовности, когда соглашалась.

– А когда вернулись, уже имели?

Джейн поджала губы и вздернула подбородок:

– Признаю, это было ошибкой с моей стороны. Обещаю более не интересоваться ими до тех пор, пока ваша работа не будет готова к показу.

Мелоди рассмеялась и покачала головой:

– Ай, да Джейн сразу же заметила вас здесь и тут же вся извелась от любопытства – так ей хотелось посмотреть, что вы рисуете.

Ноздри мистера Винсента на мгновение раздулись – и это движение стало единственным, что хоть как-то отличало его от каменной статуи.

– И что же в моей работе вызывает у вас такое любопытство?

– Ничего, уверяю вас. Я всего лишь отметила, что вы сегодня здесь, а моя сестра разглядела в этом замечании нечто, выходящее за рамки обыденного интереса. Судя по положению вашего мольберта и направлению взгляда, я предположила, что вы пишете вид Робинсфорд-Эбби. – Джейн снова вспомнилось, как резко отвернулся мистер Винсент, когда она попыталась заговорить с ним на балу. – Так что прошу нас извинить, к сожалению, нам пора возвращаться домой: скоро время обеда.

Мелоди наморщила носик.

– Ох, Джейн, выбирай оправдания получше, иначе мистер Винсент решит, что мы обедаем в совершенно неурочное время. – Подавшись вперед, она понизила голос: – Не обращайте внимания на ее старания соблюдать все приличия. Она иногда слишком уж усердствует с этим.

Джейн вспыхнула, охваченная гневом и смущением. Ей стоило неимоверных усилий не развернуться и не уйти прочь тотчас же, оставив Мелоди наедине с этим человеком.

– Никоим образом не желаю вас задерживать. – Мистер Винсент коротко поклонился и сосредоточился на холсте так, будто обе женщины уже ушли.