Словом, всё за то, чтобы не геройствовать. Но и бездействовать последнее дело. «Бульдог» уже в руке. Вес оружия придал уверенности в себе. Скорее всего, у убийц есть амулеты. Конечно, сомнительно, чтобы нечто существенное, но трёхкаратный топазовый «Панцирь», стандартная защита дружинников, это уж как минимум. Такой амулет способен выставить щит, выдерживающий один винтовочный или шесть револьверных выстрелов в упор.

Но это если речь об обычных боеприпасах. В каморах же барабана небольшого револьвера княжича сидели патроны с особыми пулями, также являвшимися, по сути, амулетами. Двухкаратные топазы, заключённые в свинцовую оболочку, напитанные Силой, способны пробить четырёхкаратный щит. В действительности это одноразовый амулет, называющийся «Пробой». Он проходит сквозь защиту «Панциря» и при попадании в цель разрушается, высвобождая заключённую в нем Силу.

Этот вид огранки появился совсем недавно и запрещён к свободному обороту. Да и позволить его себе могут немногие. Шутка сказать, один патрон стоит тысячу и более рублей в зависимости от веса камня. Для сравнения, «москвич» стоит пять тысяч, его «бульдог», если без украшений и излишеств, всего-то двенадцать.

Но такая плата того стоила. Теперь его уже так просто не взять. Обращаться с оружием он умеет. Правда, это вовсе не повод, чтобы геройствовать. И он не стал бездумно отстреливаться. Патронов у него только шесть, к сожалению, запасные брать с собой не стал. Да и дистанция больше полутораста шагов. Нечего и мечтать о том, чтобы достать нападающих из этой игрушки. Время работает на него. Так что главное – не подпустить убийц к себе.

А пока неплохо бы сообщить о случившемся князю. Прикоснувшись к амулету в форме огранённого шара, закреплённого на петле за правым ухом, княжич активировал «Разговорник», вызывая отца. Молчание. Он чувствовал, что вызов прошёл. И знал, что его амулет находится на постоянном контроле если не у батюшки, то уж у его секретаря непременно.

Чертыхнулся и активировал точно такой же, но уже за левым ухом, вызывая начальника стражи. И тот откликнулся.

– Григорий Фёдорович, я как раз хотел с вами связаться. У вас всё в порядке? – тут же поинтересовался Ковалёв.

Голос звучал прямо в голове, не так, как при использовании телефона. К слову, этот аппарат при всём его несовершенстве где-то был даже удобнее. Ну хотя бы потому, что не было необходимости выпиливать к нему близнецов из того же камня. И возможность общения была значительно шире.

Бог весть отчего у княжича сейчас мелькнула именно эта мысль. Быть может, он за ней хотел спрятаться от внезапно охватившей его тревоги. И это несмотря на то, что у самого ситуация далеко не однозначная. Уж больно не понравилось ему то, как взволнованно звучал голос начальника княжеской стражи. И это у Ковалёва. Человека, ассоциирующегося у Григория с самой невозмутимостью.

– Нет, не в порядке, Сергей Юрьевич, – сохраняя самообладание, ответил княжич. – На меня напали. Мина разрушила автомобиль. В меня стреляли. Мой щит отразил четыре винтовочные пули армейского образца. Я укрываюсь за горящими обломками «москвича».

– Где вы находитесь? – поинтересовался Ковалёв.

Григорий буквально услышал, как заскрежетали зубы главного стражника рода.

– На дороге межу Ивановкой и Константиновкой, – ответил Демидов.

– Я немедленно вышлю туда людей. И отправлю самолёт. Пять минут, и помощь прибудет.

– Почему не отвечает отец? – спросил Григорий, ощущая противный холодок в груди.

– Только что было совершено покушение на всё семейство. Кто-то пронёс бомбу в обеденный зал.