***

В доме Шамаса, на втором, жилом этаже оказалось три комнаты — его спальня и кабинет, куда нас, конечно, не пустили, и небольшая гостиная с камином. И еще было что-то под крышей, за люком, проделанном в потолке, к которому вела узкая, хлипкая на вид лестница.

— Я храню на чердаке всякий хлам, — сказал хозяин, кивнув в ту сторону. — А нам сюда. Проходите, леди Лидделл, и простите меня за тесноту и пыль. Моя служанка бывает здесь раз в пару недель, и гости заглядывают не часто.

Он привычным жестом приказал огню зажечься. Я заметила это движение — ладонь вытянута в сторону камина и сомкнутые пальцы поднимаются вверх, словно приманивают кого-то, — потому что в последнее время старалась побольше наблюдать и замечать, как и с чем работали волшебники вокруг меня.

— Тебе не жарко, милая? — руки Ренара мягко легли мне на плечи, и пришлось позволить ему снять с меня пальто.

Это была еще одна из тех вещей, к которым я привыкала: ждать, пока перед тобой откроют дверь, пока подвинут стул, чтобы ты села, подадут руку, когда тебе нужно преодолеть препятствие сложнее пары ступеней крыльца, поднимут безделушку, которую ты — намеренно или случайно — уронила на пол.

Шамас проследил за тем, как я, смущенно потерев ладони друг от друга, устроилась в одном из двух кресел у камина. Кресла были старые, с затертыми деревянными подлокотниками и свежей, кажется, обивкой. В самой комнате царил полумрак, она была большой, но из-за обилия каких-то ящиков, сундуков и коробок, расставленных по углам и явно лишних, казалась захламленной.

Шамас приехал сюда недавно, напомнила я себе. Скорее всего, он просто не успел и не считал нужным разбирать это все и использует комнату как еще один склад, да и в конце концов, милая, какое твое дело?

— Жить над собственной лавкой — то еще удовольствие, — сказал Шамас, явно заметив то, как я осматриваюсь. — Кофе, леди Лидделл? Или чай?

— Кофе, если можно, — я посмотрела прямо на него и виновато улыбнулась.

— Как леди скажет, — ответная улыбка была лукавой, и Шамас, еще раз напомнив, что не держит слуг, исчез за еле заметной дверью в дальней стене.

Я недоуменно моргнула ему вслед.

— Там кухня, Мари, — тихо сказал Ренар. Он стоял рядом с камином, почти в тени, с той стороны, которая была ближе ко мне. — И черная лестница, ведущая во двор. Ты как? — спросил он с тревогой в голосе.

— Нормально, — ответила я.

— Мы можем уйти в любой момент, — напомнил Ренар, щурясь на огонь. — Если тебе что-то не понравится.

— Я помню, да, — сказала я. — Пока все хорошо. Правда. Или нет?

Я наклонила голову набок.

Ренар отвел взгляд в сторону, к той самой двери, за которой скрылся Шамас, и поджал губы, прикидывая что-то в уме.

— Не бери в голову, золотко, — сказал он, виновато улыбаясь. — Здесь просто слишком много незнакомых запахов. Очень ярких.

Он оттолкнулся от стены и прошел вдоль комнаты в той стене, на которой были окна — два больших, просторных окна, прикрытые темными портьерами так, что в комнате царил полумрак, словно ей не пользовались. Наверное, подумала я, так и есть — Шамас же сказал, что гости у него бывают редко. Ренар чуть отодвинул край портьеры, выглядывая наружу.

— Там что-то интересное?

— Нет, — сказал он, делая шаг назад. — Но окна выходят в окна соседей, так что я не удивлен, что шторы такие плотные. А я надеялся впустить сюда немного солнечного света.

Он щелкнул пальцами, и пара бра на стене между окнами тускло засияли.

— Так лучше, согласитесь, леди Лидделл? — с дружеской иронией спросил Ренар и добавил: — Посидишь одна? А то мне, признаюсь, как-то неловко злоупотреблять гостеприимством господина Раферти и заставлять его делать все одному...