Серьёзные отношения заводить я не планирую. Во-первых, все потенциальные кандидаты после Роберта Щегельского резко упали в рейтинге, ни один не дотягивал даже до его мизинчика. Во-вторых, какие могут быть отношения, когда у тебя на руках домашнее задание по математике, невыученный стих и неготовая поделка по технологии? И в-третьих, я и сама не готова, чтобы спотыкаться об кого-нибудь в нашей с Эдом двухкомнатной квартирке.

Поэтому никаких серьёзных отношений.

[1] Слова из песни «Кабриолет», группа «Ленинград». Автор текста и музыки Сергей Шнуров.

3. Глава 2

Как же давно это было. Или нет? Сложно сказать. Каждый день, как близнец, похож на предыдущий, и мало чем отличается даже спустя столько лет. Единственное, что изменилось – это мой брат. Точнее его рост. Из милого пухляша он превратился в симпатичного юношу, а ещё пара-тройка лет и будет чертовски притягательным мужчиной. Только вот сталкиваться в одной квартире с братом-переростком стало как-то неловко. И если Эд мог спокойно дефилировать в одних боксерах, то мне приходилось отводить взгляд.

– Эд, да чтоб тебя за ногу! А штаны надеть нельзя?

– Соня, я же дома.

– И что?! Это ничего, что я тоже дома?

– Ты мне не мешаешь нисколечко.

– Да, ладно?! Спасибо и на этом. Живо штаны надень, я сказала! Иначе я тоже буду рассекать по квартире в одних стрингах!

Эд нахмурился.

– Что? Не нравится? – любопытствую у вдруг замолчавшего брата. А как он хотел?

– Как бы даже и не знаю, что сказать….

– Ты мне поговори ещё.

– Ладно, понял я.

– Это хорошо, что понял, – вздыхаю. Не скажу, чтобы меня это сильно напрягало, но ведь должны же быть хоть какие-то приличия!

Великая моралистка: «Я бы напомнила, кто занимался воспитанием сего объекта. Точнее – не занимался! Откуда там приличия?»

Это я и сама знаю, без напоминания. Когда мне было его воспитывать, если я всё время работала и, вдобавок, училась? Главное было одеть, обуть, накормить и вывести в люди, а не гулять, как поётся в детской песенке. Вот и получилось то, что получилось.

Смотрю придирчиво на Эдика. Штаны он напялил, а вот про футболку братику не сказали. Вздохнув, качаю головой: девятнадцать лет, а хуже десятилетнего, честное слово! Тот хотя бы сразу одевался, и не нужно было тыкать носом.

– Кофе будешь? – спрашивает Эд, бросая взгляд через плечо.

– Буду, – соглашаюсь. А почему бы и нет, когда тебе его приготовят и подадут?

Это ещё один булыжник в мою сторону: готовить я не умею. Совсем. Даже не пыталась учиться. Во-первых, времени на это катастрофически не хватало, так как я предпочитала штудировать кодекс или улучшать знания иностранных языков. А во-вторых, вот не тянуло меня к кухне. Вообще, никак. Поэтому я прекрасно обходилась теми полуфабрикатами, которые предлагали современные технологии.

А вот вкусно поесть я люблю. Поэтому, когда вопрос с деньгами был более или менее решён, я стала заказывала еду из ресторанов или кафе, в которых была доставка, если сама не успевала заехать. А я не успевала. Опять же, зачем тратить время, если можно получить уже дома?

Только вот Эдик почему-то об этом не догадывался, считая меня творцом тех шедевров, которые ел. К слову сказать, в еде брат неприхотлив и особым гурманским вкусом не обладает, поэтому сметает всё, что предложено. Главное – было бы предложено, а что – особой роли не играет.

– Ваш кофе, мадам. – Эд ставит передо мной чашечку ароматного напитка.

– «Между прочим, мадемуазель», – отвечаю знаменитой фразой Фрёкен Бок[1].

– Пардон, мамзель, – «извиняется» брат.

– Шут гороховый!