Иванна суетливо встает из-за стола, явно пытаясь разрядить ситуацию:

— Альбина Ивановна, давайте я вас все-таки…

Она знает все! Должно быть, она эту Лику не раз тут видела.

Уже не слушаю Иванну. Делаю шаг вперед, прямо к Лике, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости, которая смывает и растерянность, и боль, и даже страх.

Наконец подмечаю, что мадам в шелковом платке, намотанном на голову. Видно, прячет новую стрижку а-ля Альбина.

— Какой сюрприз, — произношу я, удивляясь, насколько спокойно звучит мой голос. — Ты решила продолжить наш разговор здесь? Если что, ножницы при мне.

— Мне с вами не о чем говорить, — заявляет нахалка, однако спешит удалиться.

Да что там, почти убегает!

И тут я нарываюсь на обвиняющий взгляд Влада…

Обвиняющий!

3. Глава 3. Владуша

Альбина

— Иди в мой кабинет, — врезается мне в уши голос Влада.

Не то чтобы я возражала…

Просто эти несчастные несколько метров от приемной до дивана в кабинете мужа даются мне с изрядным трудом. Ноги словно налились свинцом. Каждый шаг — усилие воли. Я словно ходить разучилась, честное слово.

Плетусь, как в замедленной съемке.

Сердце колотится где-то в горле, а воздух застревает в легких тяжелым комом. Мне бы сейчас глоток кислорода и полчаса тишины, чтобы собрать себя в кучу. Но вместо этого я иду навстречу разговору, от которого, чувствую, моя жизнь разобьется вдребезги.

Голову барабанят мысли одна другой паршивее.

Он эту Лику знает.

Он с ней тут закрылся вместо встречи с важным клиентом.

Она чувствует себя хозяйкой положения, а значит…

Едва я умащиваю свою круглую попку на черный кожаный диван, как слышу резкий хлопок — это Влад закрыл дверь кабинета. И теперь он направляется ко мне.

Мой высокий красивый муж, темноволосый и черноглазый, ухоженный, загорелый. В той самой черной рубашке, что я гладила ему утром. Подстриженный вчера вечером, опять же, мною, аккуратно и с любовью!

Самый близкий человек.

Отчего-то теперь он кажется мне неродным.

Его шаги уверенные, четкие. Он ни в чем не сомневается. Вот как, значит?

Я смотрю ему в лицо, пытаясь прочитать что-то, понять заранее, подготовиться к тому, что последует дальше.

Внезапно во мне что-то щелкает, и на смену оцепенению приходит волна жара… Вызванная злостью.

Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони.

Вспоминаю, кто я и что из себя представляю.

Я не какая-то половая тряпка, о которую можно вытирать ноги. Горделиво вскидываю голову, выпрямляю спину и встречаю взгляд Влада — прямой, уверенный.

И неожиданно натыкаюсь на что-то новенькое в его глазах, незнакомое. Неужели это презрение? К кому? Ко мне?

— Я так понимаю, ты все знаешь? — спрашивает он тоном, каким говорят с непослушным ребенком.

— Что «все»? Поясни, — прошу сдавленным голосом, хотя внутри все клокочет от бешенства.

И тут слышу то, что никак не ожидала услышать:

— Лучше ты поясни, как у тебя рука поднялась изуродовать беременную девочку? Как ты могла такое учудить, Аля?

Он своим вопросом будто выбивает из меня весь воздух.

Что? О чем он вообще? Изуродовать беременную девочку? Я?

Сижу, хлопаю ресницами и не понимаю, как ему в голову пришло задать такой вопрос. Ну попортила я ей стрижку — так за дело!

Или в этой ситуации я должна чувствовать себя виноватой? А не он, тот кто ее обрюхатил, будучи женатым? И не она, потому что спала с женатым?

Мне кажется, я слышу, как тикают часы где-то в глубине офиса. Слышу свое дыхание и его дыхание. Пытаюсь осмыслить происходящее, но мозг отказывается воспринимать абсурдную ситуацию.

— Ты не хочешь все-таки объясниться, Влад? — требую я, и собственный голос звучит неожиданно твердо. — Как так вышло, что эта Лика от тебя беременна?