- Солнечный вам привет из Краснодарского края, скажите, у вас есть что-нибудь с крабом?

Да, сразу вот так. Во Владивостоке я или где?

Мой вопрос прозвучал даже более ошеломительно, чем потрясшая в свое время фраза: «Люк, я твоя отец».

Готова поспорить, Скайуокер пялился на папашу с меньшим изумлением, чем официантка на меня.

- Есть бутерброды со шпротами, - наконец выдавила из себя женщина.

- Годится.

Я жевала жирных упитанных рыбинок вприкуску с черным хлебом. Не вместе одно на другом, а по отдельности, так вкуснее и гадала, не приложил ли к этим шпротам руку мой новый приятель Федор Голубь? Если так, то стоило бы сказать ему спасибо. Было вкусно.

Телефон на столе мертво лежал камнем. Ни единого сообщения не считая сборника молитв, которые мне присылала бабушка. Раз в десять минут новая.

Я снова набрала Ваню, чтобы в очередной раз услышать:

Аппарат временно недоступен.

Что ж, наверное, чего-то такого следовало ожидать, покатались и хватит. Вряд ли я всерьез верила, что это приключение закончится большой историей любви, найти которую можно только на другом конце света. Ладно, Ромка, он всегда был не от мира сего, но я чем думала? Бабушка моя как такое допустила?

Вытерев губы, я подхватила чемодан, и пошла искать представителя авиакомпании. Нужно узнать, каковы мои шансы сдать билет или поменять на любой самолет, который прямо сейчас летит обратно.

- Девушка, вы в своем уме? – В глазах сотрудника тоже стояли цифры, которые тот провел на смене, но исчислялись они не в часа, а годах. Кажется, мужик не спал последние лет сто. Он устало почесал отросшую щетину и произнес: - вы купили невозвратные билеты и теперь хотите их вернуть?

- Когда это произносите вы, все звучит немного невыполнимо…

- Немного?! – Он вперился в меня глазами.

Ладно, под дуру я косила умышленно, уже в первую секунду поняв, что придется звонить коллегам и занимать деньги на самолет до дома. И это все равно выйдет дешевле, чем искать гостиницу и две недели жить здесь.

- Понимаете, мне очень, очень нужно вернуться обратно.

- А что так, плойку забыли выключить? – он даже не пытался скрыть злорадство в голосе.

- Осторожно, Антон, - раздалось у меня из-за спины, если что не так, барышню вырвет прямо на тебя, такая реакция организма.

Похолодев внутри, мысленно отсчитала до десяти и только потом повернулась назад. Надежда, что просто показалось, таяла быстрее снеговика в апреле. Высокий, бородатый, наглый как чеширский кот – Федор Голубь собственной персоной.

Фёдор стоял в проеме, подпирая плечом дверной косяк. Высокая, статная фигура делала его похожим на атланта, на плечах которого легко поместилось небо.

Паршивец был хорош и прекрасно знал об этом, а я ненавижу самоуверенных мужчин:

- Для человека, который знаком с этой особенностью моего организма вы слишком беспечны и стоите слишком близко от меня, - я снова ухватилась за ручку чемодана. В присутствие Фёдора мне требовалась точка опоры: - Вы что тут забыли?

- Тебя. - И уже в сторону: - Антон, мне через месяц лететь обратно, а бизнес класс опять полный, решишь эту проблему?

Представитель Аэрофлота стал что-то печатать на компьютере, попутно обещая уладить все вопросы «максимально красиво».

Со мной он не был так сговорчив.

- А мой вопрос можно решить максимально красиво?

Лицо сотрудника перекосило, и он еле выдавил:

- А ваш нельзя в принципе.

- Спасибо, пожалуйста, до свидания.

Я подхватила с кресла рюкзак и пошла на выход. Последнее пожелание «не подавиться» приберегла для себя, все-таки этот Антон не виноват в том, куда я влипла. И Фёдор тоже не при чем, там скорее мама дала лишку и стоило отшлепать ее за пробелы воспитания, а так… Я брела по кафельной плитке, кроссовки мягко касались ее, так что выходил не стук, а хлопок. Глухие хлопки удаляющихся шагов. Нужно обзвонить приятелей, спросить, кто сколько сможет занять, брать такую сумму у кого-то одного не очень удобно, тем более что отдавать буду частями. А плакаться и выворачивать себя наизнанку при посторонних не хотелось, так что брела я по залу в поисках укромного угла, где никто меня не услышит. Вдруг в такт моим шуршащим шагам раздались звонкие, чеканные. Я и тот другой. Я и снова он, будто мы шли в ногу.