Мне снилось, что я выступаю в театре. Танцую в образе верблюда перед Брежневым, а он хлопает, сидя на египетской пирамиде верхом. Проснулась под настоящие аплодисменты. Соседи по рейсу чему-то бурно радовались. Сонная я соображаю еще медленнее обычного и потому не сразу поняла, что мы приземлились.

Первым делом перевела телефон из авиа режима обратно. Несколько минут, пока загружалась связь, я искала зеркальце и расческу. Да, на мне все еще был дурацкий спортивный костюм, но я не поленилась и сделала с утра укладку. Так что даже без патчей выглядела отлично.

На экране высветилось сообщение. Руки слегка подрагивали, пока я открывала его. Пришлось отвернуться к окну. Никому и дела не было, что я там читаю, все выстроились в очередь и медленно шли к трапу, но я все равно боялась случайных взглядов.

«Курочка моя, как долетела?».

От бабушки.

От Вани ничего.

Набрав короткое: «Все отлично, целую», закинула на плечи рюкзак и пошла к выходу. О бородатом соседе уже не вспоминала, все мои мысли скакали вокруг предстоящей встречи.

Иван обещал прийти с табличкой MILOVANOVA

Именно что латиницей, а я прочту и побегу ему навстречу. Прокричу Бонжур. Или Гутен Так! В общем что-то на буржуйском и потом мы станем целоваться, будто нашли друг друга после кораблекрушения.

Поглощенная этими мыслями, я даже не заметила, как прошла паспортный контроль. Как-то. На ленте для багажа была непривычная мне давка. Все торопились, будто бы их ждал Ваня с табличкой латинскими буквами. Я же стояла в стороне, клевала носом. Когда ты берешь чужую вещь, то не сразу привыкаешь к тому, что теперь это твое. Так и я проворонила чемодан, и он в третий раз проехал под резиновыми лопастями.

Чья-то рука подхватила и поставила чемодан к моим ногам. Легко, хотя он был набить под завязку.

- Спасибо, - улыбнулась бывшему попутчику.

Федор смотрел на меня хмуро, тяжелый взгляд буравил насквозь, так что хотелось отвернуться:

Он ничего не сказал, подхватил свою сумку и молча направился к стеклянным раздвижным дверям.

Выждав несколько минут, я пошла вслед за ним. Не хотелось, чтобы бородатый застал нашу с Ваней встречу, это слишком личное.

Я вышла из последних. Широкая нервическая улыбка некрасиво скривила мне лицо, от напряжения даже заболела кожа в уголках губ. Я стала искать поверх голов других людей высокого парня с табличкой.

Да, Ваня описал себя высоким.

И нет, его здесь не было.

Простояв так несколько секунд, схватила телефон и впервые позвонила ему.

Безжизненный голос на том конце произнес:

Аппарат временно не доступен.

Первое время я еще на что-то надеялась.

Сначала, что Ваня выпрыгнет из-за колонны, где он ждал, притаившись. В руках охапка шариков и смешная шапочка на голове.

- Сюрприз, кнопка!

Тогда опоздание исчислялась в минутах.

Потом, когда минутная стрелка сделала полный оборот, представляла что сейчас Ваня вбежит в аэропорт, запыхавшийся и красный, подмышкой у него будет сложенный вдвое лист с моей фамилией. Он сощурит взгляд, чтобы найти меня в почти пустом зале. Я стояла с краю. Наблюдала. Не отсвечивала. Нет ничего унизительнее быть той, кого не встретили, когда обещали. Это даже не измена со случайной женщиной, а гораздо хуже. В воздухе разливался сладковатый запах предательства.

Под конец я припомнила последний раз, когда мужчина опоздал на свидание со мной. День рождения – Рома – разрыв. Три остановки до конечной.

Ну и под занавес физиология победила философию. Есть хотелось, плакать – не очень. По крайней мере, не на голодный желудок.

Я выбрала наиболее приличное кафе из двух имеющихся. Здесь хотя бы на столиках лежали приборы на салфетках. Ко мне подошла официантка, уставшая женщина хорошо за сорок. В ее темных глазах стояли цифры: двадцать четыре. Именно столько длилась суточная смена, которую бедняга провела на ногах.