Скорее всего, травму позвоночника он получил недавно – год назад, когда его нашёл отец.

Он сидел к нам спиной.

Тёмно-русые вьющиеся волосы достигали плеч и явно требовали к себе внимания: стрижки, ну или хотя бы помыть их.

— Ммм... мннн-не нннн... н-не нн-нужна... сс... сиделка, — прошептал он, сильно заикаясь и тратя на слова уйму сил. И голос. Его голос был безжизненным. Но при этом хриплым, низким и… О, Господи… таким знакомым. До боли.

Я вдруг задрожала и прошептала дрожащим голосом:

— Меня зовут Вероника…

Мужчина резко развернул коляску и пронзил меня гневным взглядом своих ярких синих глаз!

Моё сердце замерло в груди и я открыла рот в беззвучном крике.

Передо мной в инвалидном кресле находился не просто мужчина…

Крепкое тело, широкие плечи. Густые непослушные вьющиеся волосы, которые на свету отливают золотом.

У меня перехватило дыхание. Желудок сковало ледяной хваткой.

— Не может быть… — произнесла я одним губами. Абсолютно беззвучно.

Либо я сплю, либо у меня галлюцинации.

Передо мной был Макс.

Мой Макс.

Устинов Максим Юрьевич. Мой муж.

Я ощутила сильное головокружение. Сумка выпала из моих ослабевших рук. А за ней, упала и я, потеряв сознание от переизбытка чувств и эмоций.

…Макс… …Жив…                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         

* * *

Вероника      

— Эй! Вероника Игоревна! — меня кто-то потряс за плечо. — Очнитесь же!

Застонала и приложила пальцы к вискам. В голове неприятно стучало.

Распахнула глаза и сфокусировала взгляд на склонённом надо мной лице Ильи Алексеевича.

Нахмурилась и хриплым голосом спросила:

— Что… Что случилось?

— Вы упали в обморок, когда встретились с моим сыном, — ответил он, помогая мне сесть на диване.

Посмотрела по сторонам. Я находилась в другой комнате.

Зажмурила глаза и выдохнула.

— Макс!              

— Я конечно рад, что мой сын произвёл на вас такое впечатление, — проговорил он недовольно. — Но, Бога ради, дочка, это я взял вас на работу по уходу за сыном, а не для того, чтобы мы ещё и за вами ухаживали.

— Простите… — пробормотала неуверенно. — Это случилось от неожиданности… Я не предполагала, что я вот так его найду… Господи, он жив…

Я часто дышала и всё никак не могла остановить свой взгляд хоть на чём-нибудь. Мой мозг судорожно думал.

— О чём это вы? — спросил Илья Алексеевич. — С вами всё нормально?

Подняла на него взгляд и неуверенно кивнула.

— Да. Со мной всё отлично.

Встала с дивана и уверенно проговорила:

— Илья Алексеевич, человек, которого вы называете своим сыном – не ваш сын. И зовут его не Иван. Это Устинов Максим Юрьевич. Мой муж, пропавший в горах год назад. Моего мужа и его группу очень долго искали… Его считают погибшим, но…

Протянула к нему руку, чтобы выразить сочувствие, что Макс не его сын, но Илья Алексеевич вдруг отпрянул от меня, как от заразной, и посмотрел безумным и испуганным взглядом.

— Да как вы смеете?.. — прошипел он сдавленным голосом.

Я вздохнула и сказала уверенно: