Анна Сергеевна и Илья Алексеевич смотрели на доктора в ужасе – их лица побелели как полотно, руки дрожали, а в глазах стояли слёзы.

— Скажите… — голос Анны Сергеевны был сдавленным и упавшим от волнения и чувства вины. — Значит, если бы мы обратились к хорошему специалисту изначально, Ванечка бы не сидел сейчас в инвалидном кресле?

Валерий Натанович был человеком серьёзным и прямолинейным. Да и не принято при его профессии сюсюкать и нежничать.

— Да. На сто процентов, ваш сын был бы сейчас здоров.

Его слова прозвучали подобно приговору для стариков. Их взгляды окончательно потухли. Анна Сергеевна не сдержалась и всхлипнула, зажала рот рукой и пробормотала:

— Простите…  

— Это я виноват, — сказал Илья Алексеевич убитым голосом. — Я настоял, чтобы Ванечку оперировали в нашей местной больнице.

— Не думаю, что сейчас нужно лить слёзы и убиваться, — сказал Валерий Натанович. — Я поговорил с Иваном… — Валерий Натанович бросил на меня извиняющий взгляд, — Он согласен поехать в нашу клинику, пройти обследование и лечь на операцию. Также я его предупредил, что не Бог и не даю гарантий, что он будет ходить, но шансов у него больше, что он встанет с инвалидного кресла. Но даже при неблагоприятном прогнозе после операции, он однозначно избавится от своих болей, которые мучают его тело и разрушают сознание.

— Операция опасна в нынешнем его состоянии? — спросил Илья Алексеевич. Его глаза были влажными, руки тряслись и лицо его было таким… таким, словно он прямо у нас на глазах постарел на тысячу лет.

Я представляю, какое чувство вины и стыда сейчас испытывают эти люди. И да они виноваты. Они нашли моего Макса, вроде бы и помогли, но лишили возможности выздороветь, и лишили меня ещё год назад моего любимого мужа.

— Вы неверно задали вопрос, Илья Алексеевич. Любая операция – это всегда риск. И не важно, простая она или сложная. Главное, кто эту операцию проводит. Оперировать буду я. Хирургическое вмешательство на позвоночнике в случае вашего сына относится к высокотехнологичным методам лечения. Все манипуляции будут выполнены с применением специального инструментария, микроскопа или экзоскопа.

— Валерий Натанович – специалист высшего класса, — вставила я своё слово. — Он оперировал сложнейшие опухоли на головном мозге у шестилетней девочки. И я ни разу не слышала, чтобы он кого-то не вылечил. Все, кто побывал в его руках – оправились. И я верю вам, что вы поможете Мак… Ивану.

— Когда нам нужно приехать? — голос Анны Сергеевны всё ещё был сдавленным и грустным, но лучики надежды уже появились в её старых глазах.

— Чем раньше, тем лучше, — ответил он. — Мы примем вашего сына вне очереди.

— Мы приедем с самого утра, — сказала я уверено.

После этого, Илья Алексеевич повёз нейрохирурга домой.

Оставшись вдвоём с Анной Сергеевной, женщина не выдержала и разревелась в голос.

— Господи! Ника, девочка, прости нас, дураков! Мы же загубили нашего мальчика, своими руками загубили!

С тяжёлым сердцем, я обняла её и сказала:

— Главное сейчас то, что мы можем всё исправить. А такой шанс даётся не всегда и не каждому.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     

8. Часть 1. Глава 8

* * *

Вероника

Знаете, никогда не думала, что буду одновременно всем сердцем и душой любить человека и с такой же силой и страстью его ненавидеть.