Отчим кивнул.
- Я постараюсь помочь твоему Ледневу, но и ты должна пообещать мне, что, правда, возьмешь паузу, и не будешь искать с ним встречи. Полагаю, если у молодого человека серьезные чувства и намерения, то он тебя дождется? Разве два месяца – это срок для настоящей любви?
- А что потом? Когда я вернусь… – прошептала, переполненная таким бешеным коктейлем разных чувств, что он едва не выплескивался из меня наружу.
- Тогда я окончательно избавлюсь от всех улик, – кулак на столе мужчина сжался и разжался. – Но только если ты выполнишь условия нашей сделки. Думаю, к этому моменту время расставит все по своим местам. Говорят, препятствия и запреты лишь усиливают романтические чувства, поэтому я всего лишь прошу тебя взять паузу, – философски закончил дядя Сережа.
Несколько недель в разлуке, ради того, чтобы Леднев оказался на свободе и ему ничего не угрожало, казались мне чем-то настолько незначительным, что я выпалила, не задумываясь, лишь бы только родственник не передумал мне помогать.
- Я согласна. Пообещай, что после моего возращения в Москву, ты не будешь вставлять нам палки в колеса и уничтожишь все, что можно хоть как-то использовать против Максима? Дядь Сереж, пообещай!
- Обещаю, - вялая улыбка, - А теперь пойдем спать?
- Его ведь завтра выпустят? Правда?! Он не должен там больше оставаться…
- Я уже все сказал. Роза, спать…
Истерично рассмеявшись, я впервые за все эти черные дни вздохнула свободно.
Правда, мое мнимое спокойствие разрушилось уже спустя пару дней, обнаружив у Лены в профиле целую серию снимков из квартиры Леднева.
И, если ее пребывание у него на кухне я еще могла как-то объяснить, то ее довольно откровенные селфи в кровати Максима уже были за гранью всех граней…
Крах всего.
Мы поссорились, да. Тот разговор получился болезненным, неоднозначным и неопределённым. Однако мы не расстались. Нет! Та самая точка поставлена не была. Роковых слов сказано не было. Скорее многоточие…
А он…
Получается, он не просто впустил Лену к себе в квартиру, а еще и оставил ее на ночь. На минуточку, в его жилище была всего одна кровать. Никаких гостевых спален и прочего, а фотографии Трофимовой оказались красноречивее любых слов.
Я брезгливо выдохнула, почувствовав подступающую к горлу тошноту.
Меньше недели прошло с тех пор, как мы с ним…
Белье-то хоть поменяли?
Теперь, кривляясь в маске зайки, там спала она.
Моя лучшая подруга, которая, похоже, добилась своего.
Ну, не опоила же она его чем-то, проникнув в квартиру под видом курьера? Даже для Трофимовой это было бы слишком…
Что ж…
Это меня добило, сломало, уничтожило, окончательно запутав и подведя к черте, за которой уже скрывались серьезные психические диагнозы.
Попахивало шизофренией, серьезно.
Мне начало казаться, что весь мир, включая моих родственников, друзей и одноклассников против нашего союза. Прямо психиатрическая лечебница на выезде. Рассудок, тихо свистя, отлетал…
А учитывая, что Леднев признался в обмане, к сожалению, я больше не могла не подвергать его слова и действия сомнениям.
Вот это было страшнее и больнее всего.
Любовь без доверия.
К слову, Максим даже не попытался оправдаться за эту ночь.
Пара пропущенных от него, и весь энтузиазм моего первого парня окончательно угас. Он больше со мной не связывался, судя по фотографиям и видео, которые регулярно выкладывала Лена в группе его фан-клуба, довольно разнообразно и ярко коротая лето. Что-то мне подсказывало. С ней.
- Милая, ну, ты где? – донесся до меня озабоченный голос мамы. – Сейчас пообедаем, потом заедем в цветочный магазин, я там кое-что обновила, думаю, тебе понравится, а потом тебя ждет сюрприз…