Яна шагнула на порог, закрывая за собой все замки. Жизнь научила не относиться халатно к собственной безопасности. Лучше показаться кому-то чрезмерно осторожной и даже трусливой, чем расхлебывать последствия собственной недальновидности. Она с облегчением кинула сумку на пол и избавилась от верхней одежды. Присев на пуфик, принялась стягивать с ног сапог, когда машинально посмотрела вперед и застыла. Шиза, психоз, съехавшая крыша или улетевшая в неведомые дали кукушка… Какая разница, что именно стало толчком для помешательства? Но кот все-таки был! Такой наглый, лохматый и черный котяра размером с танкоподобного стаффорда (это который бойцовский пес, любящий грызть тапочки и чьи-то ноги). Нарушитель спокойствия вальяжно прошествовал из кухни на двух задних лапах, с удовольствием уплетая огромный кусок колбасы. Последний. Кусок. Вкусной. Колбасы. Наглая харя была такой довольной, что Яна чисто инстинктивно возмечтала подвергнуть вылезшего неизвестно откуда булгаковского Бегомота всем карам египетским: оттаскать за усы, обрить на лысо и особо жестоко украсить стразиками.

– Вороватый комок шерсти, как ты посмел сожрать мою колбасу?! – проревела Яна, лишенная любимого лакомства.

– А что, фкуш-шно же! – независимо и гордо прочавкало создание, окинув ее воистину королевским взглядом. – Ты там не рассиживайся, собирайся давай. Чем скорее уйдем домой, тем лучше.

– Стоп! – Яна прищурилась. Говорить с собственным глюком это одно, а вот топать неизвестно куда за ним – совсем другое. – Кто бы ты ни был, я никуда с тобой не пойду! Проваливай.

Растерянность исчезла, а ее место заняло желание избавиться от сказки, которая вдруг ворвалась в размеренную жизнь на четырех лапах.

Увы, кошак и не думал смущаться, откладывать колбасу в сторону и, поджав хвост, сбегать куда глаза глядят. Вместо этого девушку окинули пристальным взглядом разноцветных глаз-фонарей и задумчиво выдали:

– А ведь Малахитница говорила, что все будет сложно… Кхм, да. Тогда пошли, объяснять буду, что к чему и почему хочешь не хочешь, но пойдешь со мной. – И бессовестный зверь направился обратно на кухню. Через секунду раздался звук открывающегося холодильника и очередное чавканье. Однозначно! Засранца еще кастрировать нужно!

Смыв косметическую краску с лица, Яна уставилась в зеркало. Капельки воды медленно стекали по чуть более бледной, чем обычно, коже, в светло-серых глазах застыла озадаченность, но в целом ничего нового в себе она не увидела. Освежившись и переодевшись в удобные штаны и футболку, она вышла из ванной и направилась на кухню, оккупированную внезапным террористом кошачьих кровей. Кошак удобно сидел за столом и с удовольствием уминал сырно-рыбные бутерброды, запивая горячим чаем. У него настолько ловко выходило это делать, что мог бы позавидовать любой человек. Напрашивался вопрос: как же лапки? От неминуемой смерти в лице оголодавшей и травмированной событиями дня Яны спасло его только наличие на столе порции для нее.

Сев на стул, она утолила первый голод, прежде чем начала бредово-сложный разговор.

– Ты кто? – спросила она, подтянув к себе кружку с кофе. Вкусно! Кот-бариста, очешуеть! Хотя в ее голове и не такие тараканы бродили, не удивительно, что кот был тоже оригинальным.

– Баюн, – последовал незамедлительный ответ.

– Э-эм. Еще раз – кто?

Кот сверкнул своими глазами, один из которых был фиолетовым, а второй насыщенно-зеленым и практически рыкнул. Если бы Яна сама не слышала, то не поверила бы, что коты могу издавать подобные звуки. Львы там, тигры всякие, а коты – милые пуховички и мурлыки, им по статусу не положено так реветь.