Идя вперед, она слушала надрывный скрип дверей и ставен, свист ветра в пустых помещениях, который похоронным маршем сливался с хрустящим под ногами снегом. Полуразвалившиеся дома со сгнившими досками и разрушенными камнями, около некоторых из них замерли ржавые машины без колес, то там, то здесь громоздились груды мусора, заваленные белым крошевом. Когда Яна увидела прямо посреди дороги сидящую на земле старую, голую куклу с выбитым глазом, по спине побежали десятки неприятных мурашек. Смешно, конечно, но ту куклу она обходила большим кругом. Вся окружающая обстановка создавала ощущение того, словно Бурева оказалась в мертвом, давно отрезанном от жизни месте. Наверное, так себя чувствовала бы мышь, оказавшаяся между очень голодной кошкой и страшной бешеной собакой. В какой-то момент запах сырости, гниющего мусора и чего-то еще, непонятного и неприятного, усилился – его не могли перебить даже мороз и ветер. В вечернем полумраке тени сгущались, превращая дома в жуткие провалы в неизвестность, тут впору было снимать фильмы ужасов. Иногда Яна настороженно оборачивалась, чтобы убедиться, что за спиной нет ничего и никого, кроме пустых зданий и пустоты дороги. Навязчивое ощущение чужого взгляда буквально преследовало ее и заставляло ускорять темп.

В эти минуты Яна как никогда жалела, что у нее нет третьего глаза на затылке и отсутствуют мутантские способности. Для своего спокойствия в темную, громоздкую массу заброшенных домов она больше не вглядывалась: неизвестно, что могла там увидеть. С ее-то новыми возможностями и сложившимися обстоятельствами нужно было быть невероятно осторожной. После вспышки ярости, из-за которой в квартире разбились все хрупкие предметы, Буреву четко просветили о некоторых аспектах сущности. Сколько бы раз она ни перерождалась, сущность Бабы Яги оставалась прежней, она не переставала быть сказочником. И исконная сила, с которой она пришла в Небывальщину и которой напитала сказочный мир, всегда оставалась при ней. Теперь, когда она возвращалась домой, подобных магических вспышек будет больше с каждым разом. Усатый и вредный кошак, прежде чем отправить хозяйку в путь-дорогу, долго втолковывал, что ей нужно контролировать свои эмоции и ощущения, пока они со всеми не разберутся. Тем не менее, кроме жуткой обстановки и зудящих лопаток, все было спокойно, и Яна надеялась, что так останется до самой окраины поселка.

Лишь один раз девушка решила, что у нее прямо на месте случится разрыв сердца, а пятки предпримут попытку спастись бегством, не спросив мнения тормознутого мозга. Проходя мимо одного из заброшенных домов, Яна отчетливо расслышала кошмарный звук, который очень сильно напоминал смесь детского хихиканья и кошачьего мяуканья. Он прозвучал совсем близко от нее и тут же затих, чтобы вновь погрузить улицу мертвого поселка в снежное молчание. Яна никогда не относила себя к пугливым барышням, но здесь шарахнулась в сторону, переплюнув зайца с его прыгучестью, а потом замерла на месте с отдающимся где-то в ушах стуком сердца. При других обстоятельствах можно было бы успокоить себя тем, что померещилось или бомж какой шутил так. Но это был бы самообман, а бездомных здесь не водилось, слишком сильна была грань с потусторонним. Именно поэтому этот участок постепенно пришел в подобный упаднический вид, люди по определению не смогли бы поселиться тут. Только через некоторое время она заставила себя пошевелиться, убедившись, что никто не полез знакомиться с ней из кособокого окна.