Андрей положил телефон на стол и развел руками:

– Ну вот такая у меня бабушка. Сказала, что скоро перезвонит.

Оля рассмеялась – у Андрея, когда он говорил с бабушкой, вид был как у нашкодившего первоклассника.

– Чего вы улыбаетесь? – хмыкнул Андрей. – Да, я бабушкин внук и не хочу ее расстраивать. Понятно, что шарф я не ношу, ем, бывает, один раз в день на бегу, и зачастую тот самый ядовитый гамбургер, пациенты мне попадаются всякие, в том числе после ДТП, огнестрела или с белой горячкой. И вы хотите, чтобы я все это честно рассказал бабушке? Пусть человек живет спокойно.

Его телефон зазвонил.

Андрей ответил на вызов:

– Что я хотел спросить? Ба, ты только не подумай чего-нибудь… А, после такого предупреждения точно подумаешь? Ладно. Я хотел узнать, были ли у тебя романтические отношения с кем-нибудь, помимо дедушки? Как мне не стыдно?! Ну, я просто имел в виду что-то лирическое в далекой молодости. Например, тебе было двадцать лет, а он был геолог, и вы с ним… Что? А, понял, тогда забудь. Но все-таки, фамилия Тихонов тебе ни о чем не говорит? Нет, я не про то, что ты была влюблена в артиста Тихонова, который Штирлиц. Ладно, понял. Зачем спрашиваю такое? Ну ты же знаешь, что я идиот. Да, прикалываюсь, и да, так делать не надо. Все, пока.

Андрей повернулся к Оле:

– Всё, отбой. Моя бабушка как в свои восемнадцать лет встретила моего деда, так и тут же вышла за него замуж. В их случае – без вариантов, стабильный семейный союз. Они до сих пор любят друг друга.

– А, ясно, – вздохнула Оля. – Плохо.

– Почему это плохо? – не понял Андрей. – Наоборот, хорошо, когда люди всю жизнь любят друг друга.

– Да нет, я о своем, – смутилась Оля. – Плохо – в смысле жаль, что я опять ошиблась и надо продолжать поиски. Ваш адрес был последним в московском списке.

– И что теперь будете делать? – поинтересовался Андрей.

– Вернусь домой в Петербург и буду искать дальше.

– Так вы из Петербурга? А вообще, чем вы занимаетесь, кроме того, что работаете следопытом?

Оля взглянула на Андрея – после его забавного разговора с бабушкой этот парень с открытой улыбкой и умными, живыми глазами стал казаться ей симпатичным и вызывал доверие.

Услышав про музей детства, Андрей едва не подавился баранкой – судя по всему, ему нечасто приходилось встречать человека, работавшего в такой специфической сфере. Он засыпал ее вопросами, и Оля рассказала о своем любимом музее практически все, кроме одного. О том, что с некоторых пор музей закрыт и что неизвестно откроется ли он когда-нибудь, она умолчала, поскольку ей не хотелось говорить о нем в прошедшем времени. Зато ее рассказ о мероприятиях музея и его экспонатах получился красочным.

Андрей оживился, вспомнил свои любимые детские игрушки.

– Машины с пультом управления, воздушный змей, который мы запускали с батей, а еще у меня был синтезатор. Ну и лего, конечно. Я бы и сейчас его собирал, верите? Иногда в какой-нибудь особенно паршивый день, бывает, подумаешь: а хорошо бы послать весь мир куда подальше, остаться дома и просто собирать лего, как будто тебе восемь лет.

– А я любила встряхивать трубу-калейдоскоп со стекляшками, покрутишь ее и образуются узоры. Меня этот узорник завораживает, у нас в музее есть такой, я и сейчас люблю в него глядеть.

– Девушка из Петербурга, которая работает в музее детства, приходит в гости утром в понедельник, ищет человека из прошлого и смотрит на мир через волшебную трубу! – улыбнулся Андрей. – Да вы, Ольга, редкий персонаж!

Он смотрел на нее, как будто увидел только сейчас: русые кудри, серо-голубые глаза, плавность жестов – красивая девушка. Это не та лихая красота, как у ослепительных подружек гангстеров из тех фильмов, что он смотрел в последние дни, а изысканная, хрупкая, не слишком яркая – тихое свечение женственности.