– Для этого нам нужно оружие. И «Астра-1». Понимаешь ответственность?

– Понимаю.

– Ну и хорошо. – Полковник окончательно углубился в газету, а я отправился домой…

Человек я на подъем легкий. Добраться до квартиры. Покидать в чемодан заранее подготовленные на такой случай вещи. Тут проблем нет. Проблемы начинаются дальше – объявить об отъезде жене. И утонуть в очередной волне недовольства от нее.

Так, надо начать заискивать и умасливать. Хотя вряд ли поможет, но хоть попытаюсь.

У Никитских Ворот я зашел в кондитерскую. Хорошая такая кондитерская, от изобилия аж глаза разбегаются. Шоколадные конфеты «Рот-фронт», «Мистер Твистер», «Коломбина». Шоколад «Гимн», «Дирижабль» и «Октябрь». Пирожные – безе, эклеры, муфточки, кольца, трубочки, обсыпные глазированные «картошки». От одного их вида даже у меня, не великого сластены, слюнки потекли. Будет пир на весь мир.

Господи, пирожные, кондитерские. Еще года три назад я бы вылетел в трубу с такой покупкой. В коммерческих магазинах цены были просто запредельные. Сегодня все доступно. В том числе и пирожные – они все еще не дешевы, но и не так дороги. Цены на них упали больше чем в десять раз.

Я купил коробку разных пирожных, самых крошечных, чтобы дите подольше их осваивало. Покупка сделана. Теперь мне в кривые и горбатые московские переулочки.

Вот и мой двор за кованой металлической оградой. Его сторожит бессменный Али – наш дворник-татарин, массивный и колоритный, в фартуке, с бляхой на груди, в кармане свисток. Он вечно со скрежетом метет землю своей метлой и собирает бумажки. Он настоящий домовой, охранитель жилья – от него веет надежностью, порядком и спокойствием.

Завидев меня, он уважительно произнес:

– Доброго вечера, товарищ начальник!

Меня он считает большим начальником. Оно и неудивительно. Только две семьи во всех домах, у которых он метет асфальт, имеют свои отдельные квартиры. Хоть и крохотная, с маленькой кухней и с комнатой, куда с трудом помещается шкаф, кровати и стол, но все же своя. И еще телефон. Определенно, ну очень большой начальник. А дворник начальство уважает, особенно которое по повадкам имеет отношение к органам. Сам каждый вечер вместе с другими дворниками отчитывается и получает задания в ближайшем отделении милиции.

Аня встретила меня в прихожей. Взяв у меня коробку с пирожными, холодно и утвердительно произнесла:

– Уезжаешь.

Ну конечно, она прекрасно знала мои привычки. Пирожные в коробке – это верный признак того, что снова несет меня куда-то на другой край света. Это как бы мое извинение, что я опять уезжаю от семьи и ее проблем.

– Ненадолго, Анечка.

– И снова неожиданно. И опять… – Она по привычке хотела высказать мне все и сразу, но тут нам помещали. Из комнаты материализовалось торнадо, все закрутилось и заходило ходуном. Имя торнадо было Настя.

Она с лету запрыгнула мне на шею с победным криком:

– Папка пришел!

– А кто будет нынче есть пирожные? – спросил я, подбрасывая в воздух мою четырехлетнюю дочку, страшно энергичную и не по возрасту рассудительную.

– Я! – крикнула она радостно и добавила уже грустно: – Ну и ты с мамой.

– Не бойся. Всем хватит.

Чай на гудящем керогазе подогрели. Расселись вокруг круглого стола на тесной кухне.

Дочка умяла одно пирожное. Потом другое, уже с трудом, но нет таких трудностей, которые эта сластена не могла преодолеть.

– Еще эклер хочешь? – спросил я.

– Не хочу. – Настя все же сломалась.

– А что хочешь?

– Пулемет!

У меня чуть чашка из пальцев не выпала.

– Что?

– Пулемет.

– Почему пулемет?

– Мама сказала, что ты свои пулеметы, гранаты и шпионов больше нас любишь. Вот я и хочу пулемет. Хочу, хочу, хочу, – закапризничала дочка.