Итак, я сдалась.

Это не стало большим событием. Мою скромную просьбу о помощи не сопровождали ни гром, ни молнии. Но как будто что-то щелкнуло. После этого в моей душе воцарился покой. Хотя снаружи ничего не изменилось, в меня вошла какая-то безмятежность. Каким-то образом я почувствовала, что мое путешествие наконец началось.

Всего через несколько месяцев я познакомилась с человеком, который оказался столь же мистическим, сколь и простым.

«Для меня та жизнь – попытка помочь людям испытать и выразить свою божественность. Пусть вы познаете блаженство божественного».

Садхгуру

Не так давно один незаурядный человек из Южной Индии ехал по малонаселенным местам к северу от Ванкувера (Канада). Обнаружив, что в машине заканчивается бензин, он свернул на ближайшую заправку в сельской местности, в глубине канадских лесов. Вставив пистолет в бак, он поймал на себе пристальный взгляд старого индейца, который стоял неподалеку, прислонясь к дверце своего грузовичка. Они были не знакомы друг с другом, но вскоре старик медленно приблизился и сказал: «Ветер поведал нам о твоем приближении, брат». С этими словами он почтительно поклонился. Таинственные и поэтичные слова старого индейца понятны тем из нас, кто знает Садхгуру. Нам он кажется естественной частью повседневных ритмов жизни, будучи при этом полностью вне их; неудивительно, что даже ветер сообщает новость о его приезде тому, кто слушает. Этот рассказ о встрече Садхгуру со стариком из-под Ванкувера я услышала от Лилы, своей подруги и помощницы гуру, намного позже тех событий, о которых пишу.

В отличие от этого старика, я впервые узнала о Садхгуру из совершенно мирских источников.

Я сидела в аэропорту Феникса, ожидая стыковочного рейса, чтобы попасть на тихий ретрит в Санта-Барбаре (штат Калифорния), когда заметила молодого человека, который спокойно медитировал, не обращая внимания на окружающую суету. Я редко вижу медитирующих людей (особенно в аэропортах). К тому же тогда я сама летела на курс медитации, поэтому надолго задержала на нем свой взгляд. По удивительному стечению обстоятельств, когда я возвращалась с этого ретрита, тот же самый молодой человек сел рядом со мной в том же аэропорту, где я опять ждала своего рейса. Вскоре мы заговорили. Я хорошо помнила, что совсем недавно видела его медитирующим, и спросила об этом. Он ответил, что давно интересуется медитацией. Тогда я рассказала о своем опыте медитации в ретрите, откуда возвращалась. Похоже было, что его медитация ему помогает, а моя мне – нет.

К сожалению, в то время практика в уединении не приносила мне особенно приятных переживаний. Даже проведя целую неделю в молчании, я не чувствовала ни малейшего покоя. Напротив, тревога только усилилась. Мне было больно сознавать, что я многого не понимаю, и стыдно видеть все привязанности и страхи, накопленные за эти годы. Мне не хватало воздуха. Душевный покой казался недостижимым даже в отдаленной перспективе. Мы совсем немного поговорили, и парень рассказал мне о своем учителе Садхгуру.

Мне это показалось интересным, даже интригующим. Я спрашивала себя, почему раньше не слышала о Садхгуру. Когда молодой человек повторил несколько высказываний своего наставника, возникло отчетливое желание узнать больше. Но особенно поразил не энтузиазм собеседника, а то, насколько он, по его словам, изменился после знакомства с Садхгуру.

«С первой встречи и начала практики йоги, которую он преподает, я отбросил многие страхи и привязанности, которые преследовали меня с детства», – сказал парень. Он признался, что с ранних лет часто страдал от панических атак, стресса, тревожности и хронической бессонницы. Это невозможно было предположить, глядя на него. Он был спокойным и сосредоточенным, словно сошел с плаката, рекламирующего йогу и медитацию. Я сидела, слушала его и думала, что, пожалуй, все еще не умею медитировать – ведь этот метод не помогает мне даже после всех этих лет и усилий. Когда я поделилась с ним этими мыслями, парень сказал, что до встречи с Садхгуру чувствовал себя точно так же, хотя медитировал не один год.