– Да, – ответил калика, – ты в самом деле не любишь, когда на одного… вдвоем или втроем. И у тебя есть на то причины. Верно?

Девушка тряхнула головой, взгляд стал дерзким, но губы вдруг напухли и задрожали:

– Да. Я это ненавижу.

– Камари, – сказал калика, Томас изумился голосу калики, он не предполагал, что тот умеет прикидываться таким сердечным, – когда-то это имя знали… Еще как знали! Теперь забыли. Но придет время, надеюсь, твоим именем будут называть девочек. Да что там девочек! Даже коз будут так звать, а это уже признание… Ты все еще ждешь?

Она насторожилась:

– Ты о чем?

– О нем, – ответил Олег, голос его потеплел. – Боги, это ж сколько веков ты бродишь в этих местах?

Томас в изумлении увидел, как вдруг холодная и невозмутимая женщина задрожала как осиновый лист на ветру. Тоненьким голоском вскрикнула жалко:

– Ты о нем знаешь?

– Кто не знает Амирани? – ответил Олег вопросом на вопрос. – Когда я видел его в последний раз, сил у него хватало, ярости – тоже. Его пса держит на земле преданность хозяину, Амирани не хочет умирать, пока не отомстит богам, ты просто хочешь дождаться… Всех нас что-то держит… какое-то время.

Он впал в задумчивость, почти забыл про невесту неведомого Томасу плененного богами героя, забыл про Томаса, смотрел в землю, брови сдвинулись, губы шевелились. Томас сложил пальцы крестом и про себя прошептал молитву Пречистой Деве. По крайней мере первые три слова, которые знал.

– Спасибо, что помните, – ответила Камари просто.

Она проводила его тоскующим взором, но калика, похоже, уже забыл о ней, и Томас почти возненавидел его за такую безучастность к людским мукам. Стена постепенно отодвигалась, а каменная площадка раздвинулась, превратилась в каменистое плато. Встретили стадо горных козлов, те подпустили совсем близко, мохнатые и могучие, калика погрозил им пальцем, они нехотя отодвинулись.

Томас наконец рискнул спросить:

– Те великаны… они здесь охотятся?

– Вряд ли, – буркнул калика.

– Тогда что?

– Кто-то их послал встретить нас, – сказал калика равнодушно.

Томас сурово улыбнулся:

– Да? Я так и думал. Но этот неизвестный убедился, что и мы чего-то стоим.

– Гм… Думаю, ему просто передали нас остановить. Но не предупредили, что мы, как ты говоришь, что-то стоим.

Томас спросил в спину:

– Значит, попробуют еще?

– Конечно. И в другой раз мы так просто не отделаемся.

Голос его был равнодушный, отстраненный. Томас зябко повел плечами. Ладно, они вдвоем в самом деле чего-то стоят. Уже доказали по дороге из жарких земель Сарацинии, подтвердили в Британии.

Впереди раздался сухой треск, словно переломили дерево. Красная стена вздрогнула, по ней пробежала трещина. Посыпался щебень, а у основания вывалился камешек размером с быка. Калика даже не сбавил шаг, шел, мерно постукивая посохом. Красные волосы трепало ветром.

Томас прибавил шаг. Сердце клонилось в ожидании опасностей. Калика обошел камень, Томас видел, как он пригнулся и шагнул в полумрак. Мелькнули и пропали красные волосы. После паузы послышались удаляющиеся шаги.

– Мог бы и подождать! – вскрикнул Томас. – Я ж не знал…

Он бегом вдвинулся в узкий ход, натыкался на камни, железо звякало. Впереди в полной тьме то начинал светиться камень на верхушке посоха, то пропадал, и Томас в бессильном отчаянии стукался о стены, искал дорогу на ощупь. Губы шептали молитву Пречистой Деве, но когда в рот попал комок такой гадостной пыли, словно это было окаменевшее дерьмо летучей мыши, он прервал молитву такими словами, что почувствовал, как даже спина покраснела, а весь низ съежился.