Переведя холодный взгляд с Дианы на остановившую дорожку Марию, Сом спросил ту:

– Значит, у вас тоже есть алиби на ночь убийства?

Мария, покрасневшая от стыда, от неожиданного известия о связи мужа со своей молодой мачехой, только неуверенно кивнула, и безвольно опустив руки, ушла из зала.

Долго не решался признаться в такой гнусной измене жене, сын старика Вацлава, но всё-таки пришлось это сделать. И пока крутился новый скандал вокруг развода Андрея с Марией, дележа ими неполученного ещё наследства, Сом взялся за нового подозреваемого.

– Ну и семейка, – удивлялся Влад. – Ведь Диана специально устроила этот разговор при Марии. Такой удобный случай ей представился разрушить брак любовника. Сам Андрей никогда бы на такое не решился, а теперь она может выйти замуж за второго Низовского, только по моложе первого. Короче, перезагрузить мужа. Но я не стал бы сбрасывать со счетов Евгения. Типичный альфонс, от такого чего угодно жди.

– Поверьте моему опыту, дружище, Евгений не убийца. А лучше всех о делах в богатых семействах, всегда осведомлена прислуга. Настало время переговорить с сиделкой Еленой.

И Елена, как и Диана, оказалась очень разговорчива. С некоторым волнением то прижимая озябшие, красные, натруженные руки к чашке чая, то отнимая их, чтобы поправить седую чёлку на лбу. Она негодовала:

– Бездельники! Они все сидели на его шее и мечтали захапать имущество. Он это знал, но не правда, что он никого не любил. Он души не чаял в Еве. Избалованная, неблагодарная стерва, мажорочка, ей всегда было мало денег, сколько не дай. Но он любил её. И завещание, по которому всё своё имущество дарил ей, своей любимой внучке, тоже было. Я видела его своими глазами.

– Так завещание всё-таки было? – удивился Сом. – Ева знала о нём?

– Да.

Признание Елены спутало все карты и полицейским и Сому. Неужели Ева? Эта, совсем ещё молодая душа, разве может быть так развращена и жестока, чтобы пойти на убийство собственного дедушки, ещё и так сильно любившего её одну. Да и семья, узнав о завещании, словно сошла с ума. Все бросились его искать. Сом и Еву застал за этим занятием. Она обзванивала банки, в которых Вацлав хранил свои немалые деньги, драгоценности, ценные бумаги. С сотрудниками одного банка, Ева говорила на прекрасном английском языке, с сотрудниками другого, на французском. Всё это выдавало её хорошее образование.

– А Елена сказала, вы о завещании знали, – удивился Сом.

– Эта курица всё разболтала?– нервно ответила Ева.

– Так знали?

– Знала, что оно есть, дед показывал, но где он его спрятал, не сказал. Хрен его знает, может он его вообще сжёг? Психанул из-за чего-нибудь и сжёг. Он мог, старый шизоид. Если он меня без ни хрена оставил, я его с того света вытащу и ещё раз прикончу.

Ева откинула блестящие, густые волосы, мешающие ей перелистывать записные книжки деда. Тоненькие пальчики, незнающие никакой работы, со свежим маникюром, украшенные перстнем, стоимостью явно не один миллион долларов, быстро и нервно перелистывали страницы.

– Что вам ещё нужно? – нервно спросила она Сома. – А, алиби. Бухала я всю ночь. Название клубов могу записать, проверите.

Из карих глаз Евы смотрела такая тьма, будто в ней таилась тысяча демонов.

– Не нужно, – небрежно ответил Сом и поскорее ушёл от этой саррацении в человеческом обличие.

Так первые два дня расследования не дали окончательного результата, но уже утром следующего дня, в отель, медленной, вальяжной походкой вошёл человек с чёрной папкой в руках и, разыскав Татьяну представился:

– Следователь Яковлев. Вы задержаны!